Несмотря на спешку, он всё-таки сообразил кинуться не к главным воротам, а свернуть к одним из малых. Немного дольше, но и внимания привлечешь меньше. Тем более, что до главных ворот ведет широкая аллея. Вдоль нее выстроились замки. Его непременно должны заметить. А вот к малым воротам можно подобраться, объезжая все строения.
Часовню Покровителей, где еще вчера отпевали его Дехтирель, он все-таки миновать не мог. Это было выше его сил. Тем более, что ему все равно нужно было именно сюда. Как ни крепился, Охтайр почувствовал, как в глазах защипало от готовых пролиться слез. Его Дехтирель… Их ребенок…
Бросив скакуна у порога, он вошёл внутрь.
Траурные полотнища уже убрали, но привычные украшения еще не выставили, и в часовне было мрачно и пусто. Эхо шагов гулко отдавалось в вышине, и казалось, что звенят сами колонны, когда он шёл по проходу. Вот здесь, у самого алтаря, стоял гроб с телом. Тут произносились прочувствованные речи. Лились слезы родных и друзей. А он, её законный муж, в один день и час потерявший всю семью, вынужден был хранить молчание и притворяться, что это его никак не задевает.
Медленно опустившись на колени, он оперся ладонями на край алтаря, склонил голову на скрещенные руки, погружаясь в раздумья, как в омут.
— Я так и знала, что ты здесь.
Знакомый голос заставил вздрогнуть и выпрямиться. По проходу шла Хозяйка, опираясь на посох. С того дня, как она снова обрела власть на Острове, в женщине произошла перемена. Она словно помолодела, улыбалась светло и ясно, двигаясь с грацией зрелой женщины, уверенной в своей красоте. Была ли в том повинна пресловутая магия Видящих, но Охтайр засмотрелся на волшебницу, не делая попыток удрать.
— Молодец, — похвалила женщина, подойдя вплотную. — Не ожидала, что ты вообще вспомнить о ней.
— Она… — признаться этой старухе в том, кем была на самом деле для него Дехтирель, сил не хватило, — она была мне нужна.
— Сильно?
— Да.
— И что ты теперь думаешь делать?
Она спрашивала не из праздного любопытства, и Охтайр поинтересовался:
— А вам какое дело?
— Мне должно быть дело. Ведь это касается семьи Наместника. А ты имеешь ко всему произошедшему прямое отношение.
— И, конечно, вы обвиняете во всем меня? — полукровка вскочил, зато Хозяйка спокойно села на крайнюю скамью, пристроив посох между колен.
— Нет. Ведь я знаю твою историю. И живу на свете достаточно долго, чтобы сказать — я верю, что у тебя могли быть причины поступить так, а не иначе. Я хочу сказать — будешь ли ты продолжать борьбу?
— Зачем? Дехтирель умерла и…
— Не совсем.