И вы еще смеете в чем-то нас обвинять? Где ваша порядочность, благодарность? Где солидарность свободных стран Запада против угрозы очередного нашествия с Востока? Неужели вы не понимаете, что все трения между вами и США, это не более чем семейные ссоры между своими, а мировой коммунизм, это враг непримиримый, посягающий на самые главные ценности нашей цивилизации, всего свободного мира — "собственность, семья, религия, порядок"?
Альфонсо Мазини, репортер римской газеты "Мессанджеро".
Журналист обязан быть слегка небожителем — смотреть на все происходящее как бы сверху. Помнить, что кризис, это прежде всего уникальный материал и возможность быстрой карьеры — и не думать, что будет, если и в самом деле начнется… Любопытно, так ли думали те, кто о сараевском убийстве в 1914 году писал?
После норвежского успеха, когда я оказался первым, кто в Италию о тех событиях репортаж передал, а снятые мной уникальные кадры битвы посла с пингвином в мировую классику вошли, их даже "Правда" в Москве напечатала, и другие газеты восточного блока, и что любопытно, французская "Пари матч" и английский "Обсервер", причем в отличие от советских, эти мне ни гроша не заплатили — я стал в Риме уважаемой фигурой. Получив гонорар, я мог наконец позволить себе давнюю мечту — купить мотороллер "Веспа", что для меня вовсе не роскошь, а необходимость. Так что, дорогая Габриэла, я тебя люблю, и на кино в воскресенье нам хватит — но одеться в "Лючии" я тебя в следующий раз свожу. Который будет обязательно — успех имеет свойство быстро забываться, его поддерживать новыми деяниями надо — а редакция "Мессанджеро" ко мне сейчас очень благосклонна.
О нет, синьоры, я непосредственным участником событий в Марселе не был. Возможно, когда у нас в Италии станут фильмы в духе голливуда снимать, как скромный репортер ставит на уши местный коррупированный режим вместе с мафией и в финале летит домой в Штаты со спасенной блондинкой и тугим бумажником — тогда и сочинят о моих приключениях в Марселе. Ну а я скажу вам правду — если сам синьор главный редактор разговаривал со мной днем 11 октября, то я физически не мог попасть во Францию уже назавтра! Хотя расстояние невелико, но французские границы были официально закрыты до вечера 13 ноября, легальные пути блокированы, ну а нелегальные — не буду отрицать, кое-что мне доступно, знают меня и морячки в Неаполе, и в одной деревне на севере — но эти способы гораздо медленнее, чем просто сесть в Риме на самолет или поезд. Так что я прибыл в Марсель лишь утром 14 ноября, парижским экспрессом — и оказался там первым из подлинно независимых репортеров, прибывших на место событий.