– Ты-ы, Славка, – больно сжимает папа Митя его плечо бесчувственными пальцами. – Ты что тут делаешь? Кто тебе разрешил?
Славка выворачивает плечо из его руки и говорит, задыхаясь и со слезой в голосе:
– Никто. Пошли отсюда. А то мама Люда приедет, ругаться будет.
Губы его дрожат, и он никак не может с ними сладить.
– И пойдем, – беспечно соглашается папа Митя. – Чего же не пойти, хорошо посидели. Но не пойду, пусть сама придет! – мотает он взлохмаченной головой и городит чепуху. Ругает маму Люду разными словами. Успел уже нахвататься матерщины в этом пьяном доме.
– Пошли! – всхлипывая, кричит Славка и тянет его за рукав. – Ты страшный!
Папа Митя наклоняется, и мутные глаза его близко маячат у лица Славки, что-то разумное еще плещется в них, когда-то таких веселых, таких искристых, таких ясных.
– Правильно, Славка, пошли, – бормочет он. – Надо спать…
Славка торопливо, пока он не передумал, выдирает из груды одежд его полушубок, помогает влезть в рукава, застегивает и ведет к порогу.
У печки, поджав по ножке, стоят мальчишка и девчонка, которым уйти некуда. Машут ладошками, просят голодными глазами: приходи еще! Совсем отощали без нормальных людей. Дверь хлопает и отрезает Славку от них. От пьяного шума, табачного духа, от всего, что заронило ему в грудь тоску и страх. Он с наслаждением глотает свежий морозный воздух.
Вести папу Митю тяжело и несподручно. Он запинается, скользит по накатанному машинами насту дороги. Ноги его разъезжаются в стороны, но каким-то чудом он держит равновесие и не падает. А только рычит не своим голосом: «Ничего, Славка, прорвемся!»
Добравшись до дома, папа Митя в чем был падает на кровать и засыпает мертвым сном. Вот что проклятое вино с человеком делает, сбивает с ног и с ума. Славка долго не отходит от него, прислушивается к шумному дыханию – воздух в его груди сгорает, как в топке. Жалко отца и плакать хочется. Потом с трудом стаскивает с его ног мокрые валенки, осторожно высвобождает руки из рукавов полушубка и подбирает с пола шапку.
Стоит, смотрит. Ему до слез жалко папу Митю. Жалко детей, оставшихся в закопченном доме. Чтоб эта водка вся сгорела! Себя ему тоже жаль, но поменьше, как бы после всех.
Утром его будит грохот мерзлых поленьев. В избе холодно, не греет даже толстое одеяло. И Славка вспоминает, что вчера впопыхах он забыл закрыть трубу – вот все тепло за ночь и вынесло на улицу. Сжавшись в комочек, он старается не вспоминать вчерашний вечер. Но мысли все равно пробираются в голову и тревожат. Ему боязно встречаться с папой Митей. Какими глазами тот будет смотреть на него? Он уже простил его, но папа Митя еще не знает. Печка на кухне потрескивает смолистыми поленьями. Комната постепенно наполняется теплом.