Старик давно уже посапывал под тулупом, а Андрей, взволнованный его скупым рассказом, еще долго лежал с открытыми глазами, мечтал о встрече с вольным табуном.
Не прошло и месяца его егерской службы, как он убедился, что тревога Онучина была не напрасной. Местные жители выбивали табун нещадно, и совладать с ними поначалу было трудно: наперед знали, в каких распадках пасутся и ночуют кони. Но с другой стороны, Андрею было легче укоротить особо ретивых – знакомствами не оброс, никому ничего должен не был. И скоро стали побаиваться его поселковые браконьеры, вот только на двоих никак не мог найти управу: и в лицо знал, и пофамильно, а с поличным взять не удавалось. Лишь в начале осени добился своего.
Под вечер Андрей возвращался из тайги берегом горной речушки, торопиться ему было некуда, и он не удержался, срезал тонкий прут, привязал к нему леску с крючком и на ходу стал цеплять на «муху» скатывающихся вниз хайрюзков. Так увлекся рыбалкой, что чуть нос к носу не столкнулся с браконьерами. Те уже разделали коня и, завернув мясо в шкуру, опускали в холодную воду, на сохранение – охотились без транспорта.
– Бог в помощь, – негромко, зло сказал Андрей, вынырнув из зарослей густого кустарника. – Неймется, значит, я ж вас по-хорошему предупреждал – не смейте трогать коней.
– Егерь, да ты что, мы же не зверя завалили, конягу никому не нужную, – заюлили охотники. – Он же наш, доморощенный, не запретный, лицензию на него не надо. И ты за табун ответственности не несешь.
– По-вашему выходит, если бы вы вместо коня на изюбря набрели, то не стреляли бы, мимо прошли?
– Так изюбрь – он ведь теперь завозной, его сюда за большие деньги доставили, дорогой зверь, а конь что – он дармовая животина. Можно попользоваться. За него ты нас под тюрьму не подведешь.
– А надо бы, – рассвирепел Андрей, – чтобы другим неповадно было. Давайте сюда ружья! И обещаю, что малым штрафом вы не отделаетесь.
К зиме Андрей окончательно отбил охоту у браконьеров добывать диких лошадей и помаленьку табун стал оправляться. Но как нет худа без добра, так и наоборот, нет добра без худа. Кончилась передышка, когда на остров повадились чужаки. Издалека, из города, приезжали сюда люди, вооруженные не только нарезным оружием, но и казенной бумагой – разрешением на отстрел коня. Сплошь и рядом попадались большие начальники и помельче: совали под нос лицензию, оформленную в охотсоюзе.
За первый год егерской службы многое повидал Андрей, ко многому успел привыкнуть, даже к тому, от чего душу воротило: догнал браконьерскую машину, схватил незваных гостей за руку, а они тебе – хлоп бумагу на капот, а в бумаге все честь по чести: и печать, и подпись. Но каждый раз, натыкаясь в кустах на останки лошади, с замирающим сердцем подходил к месту трагедии – не его ли Игреневого настигла злая пуля?