— А что нужно?
— Капиталовложения мне нужны, товарищ Сталин, оборудование. А ещё нужны знающие строители.
Я решился тут же изложить все свои наиболее принципиальные соображения о путях развития нефтяной промышленности. Сталин слушал вдумчиво, сосредоточенно.
— Хорошо! — наконец, сказал он. — Вы изложите все эти конкретные требования в письменной форме, я скажу Берии.
Сталин тут же взял трубку телефона и позвонил Берии, который как первый заместитель Председателя Совнаркома курировал топливные отрасли.
— Лаврентий, вот здесь товарищ Байбаков. Всё, что он просит, ты ему дай.
Кажется, самый трудный вопрос был оперативно, без всяких проволочек решён. Забегая вперёд, скажу, что наша отрасль вскоре получила всё — и материалы, и оборудование, и толковых строителей.
Разговор наш продолжался при полном взаимопонимании. И вдруг Сталин задал вопрос, сильно озадачивший меня:
— Товарищ Байбаков, Вы думаете, союзники нас не раздавят, если увидят такую возможность — раздавить?
— Да как же они смогут?
— Очень просто, — невозмутимо ответил Сталин. — Мы создали и танки, и самолёты, и машины — хорошие. Много у нас и трофейной техники. Но всё это не придёт в движение, если не будет бензина, дизельного топлива. И снова с нажимом повторил:
— Нефть — это душа военной техники.
Я предложил Сталину, назвав конкретные оборонные заводы, перевести их на выпуск буровых станков и другого нефтяного оборудования для промыслов. Сталин тут же через Поскрёбышева отдал необходимые и важные распоряжения. Так, говоря языком сегодняшнего дня, началась в стране конверсия предприятий, подлинная конверсия, а не уродливая, когда предприятия высоких технологий начинают выпускать сковороды и тарелки.
Полтора часа продолжался этот разговор, полтора часа Сталин непрерывно ходил по кабинету взад-вперёд, останавливался, разжигал потухшую трубку и опять туда-сюда. Я невольно поворачивался вслед ему, понимая, что так ему удобнее размышлять и что это привычка человека, работающего по ночам.
Сложный и одновременно ясный и насыщенный мыслями и решениями разговор. Один из определяющих, не боюсь сказать, судьбу нашего государства и особенно нефтяного дела в конце войны, в преддверии мирных послевоенных лет. Когда он закончился, Сталин на миг задумался и вдруг, опять неожиданно для меня, спросил:
— Вот Вы — такой молодой нарком... Скажите, какими свойствами должен обладать советский нарком?
— Знание своей отрасли, трудолюбие, добросовестность, честность, умение опираться на коллектив, — начал медленно и подробно перечислять я.
— Всё это верно, товарищ Байбаков, всё это очень нужные качества. Но о важнейшем качестве Вы не сказали.