Тавар давно так не смеялся. Если он вообще когда-то смеялся с такой силой. Великое же наследие оставил принцу Такалам – этот сумасшедший старик, помешанный на затмении. Только подумать, до чего он довел наивного мальчишку своим бредом. Ради его идей Нико вернулся в Соаху на верную смерть и привел с собой еще кучку болванов, которые в самом деле верили, что завтра взойдет черное солнце. Это было так же странно, как если бы кто-то сказал, что солнце не взойдет вообще и рассвета не будет.
– Каков ваш приказ, господин? – спросил Вату. – Послать отряд для зачистки?
– Оставьте его, – махнул рукой Тавар. – Зачем гонять мух по углам, когда они обещают сами сесть к тебе в ладонь, чтобы их прихлопнули. Зачистим завтра, прямо в поле. Не очень-то хорошо убивать в День Жизни, но я не могу пропустить такое зрелище. Лично поеду и посмотрю на это. А пока проследите, чтобы никто из горожан не примкнул к шествию. Сделайте объявление от моего имени. Скажите, что это какой-то полоумный и что, если он и его люди не сдадутся сами, завтра их ожидает казнь за измену, подстрекательство к измене, клевету, осквернение Восьмого властия и наместника Тавара. И все, кто решит пойти за предателем и самозванцем, пойдут на смерть. А поскольку я не собираюсь расстреливать своих же людей, поддавшихся фокусам и блажи какого-то мальчишки, то приказываю перекрыть все выходы из города. Проследите, чтобы и за стеной никого не осталось. Всех гоните в Падур.
– Да, мой господин, – кивнул Вату.
– Хомай, завтра у нас будет тренировка на свежем воздухе, – весело обратился Тавар к другому мышу. – По стрельбе из пистолей. По живым мишеням, как понимаешь. Достаньте все запасы, какие есть. Все, что привезли с Солнечного. И организуйте легкие переносные палатки. Все, кто умеет стрелять, будут стрелять. Остальные вступят, когда круг начнет рассыпаться и порченые побегут во все стороны. Нам придется зачистить несколько тысяч человек, убедись, что все пройдет быстро. Я лично возглавлю отряд.
– Да, господин!
– Шаку, постой тут и подожди. Для тебя у меня особое поручение.
– Есть!
Тавар поднялся с подушки и стал бродить между статуй. Прохлада комнаты фонтанов спасала от зноя, и наместник с удовольствием гулял между глянцевыми, сочными от влаги растениями, персиковыми деревьями и цветами. Даже в темной одежде, беспощадно поедавшей солнце, ему не было душно.
Тавар умел наслаждаться жизнью больше, чем кто-либо в этом мире. Каждой секундой, каждой эмоцией. Для того чтобы познать вкус счастья в полной мере, приходится сначала ощутить горечь страдания. Черный цвет, приносивший мучительную жару, напоминал каждому из мышей, что они гораздо сильнее, крепче духом и выносливей всех, кто находится в их окружении. Они – особая каста. Именно такие люди, а не властии в их белых балахонах, рождены править. Тот, кто взобрался на гору с самого ее основания, продержится на ней дольше, чем тот, кого принесли туда на руках.