Зенит затмения (Ибрагимова) - страница 193

Ветер всколыхнул белые волосы властия, прошелся волнами по траве и поднял частицы пепла в воздух.

Главные часы Падура прозвонили первый удар. До затмения оставалось несколько вдохов, но никто не шелохнулся.

Второй удар разнесся над башней и полем.

– Верьте! – громко сказал Нико, перебивая звон колокола.

Тысячи рук подняли к небу свечи и подсолнухи.

Они верили.

Верили, пока часы били четвертый и пятый удары.

И вот над полем снова зазвенела тишина. Невесомая, полная надежды и света.

Время наступило.

Властий открыл глаза…

Меня зовут Такалам, и это моя последняя запись – дань привычке, много лет сопровождавшей меня. Вскоре я откажусь от нее, но сегодня, пусть не ради необходимости, а для символизма, который обозначит завершение старого этапа моей жизни и начало нового, я запишу эти строки здесь, а после сожгу, как сжигал до сих пор множество дневников, запечатленных в стенах дворца.

Все мы стоим на распутье, и мир ничего не может нам обещать, так же как и мы ему. Не все ожидания исполнятся, и мечты наши отчасти будут разрушены. С большой вероятностью мы сами разрушим их. Но пока этого не случилось и пока в нас жива надежда, мне хочется строить грандиозные планы и верить, что в этот раз я исправлю свою ошибку, вызванную трусостью, и стану императором Большой Косы, коим рожден по праву. Ибо я, а не кто-то другой несу ответственность за то, что вот уже много лет происходит там по воле моего названого брата Валаария.

Я должен изменить уклад этого архипелага, который так долго и упорно не признавал истинным домом. Ведь это делало меня ответственным за него. И потому я предпочитал Шаури. Но пример юноши, которого я воспитал, а жизнь огранила до мужчины, вызывает во мне такой восторг и стыд, что я не смею вечно прятаться за него и верить, будто он и впредь станет решать то, что не сумел я. Отныне я должен помогать ему изо всех сил, и я сделаю для него все, на что меня хватит. Каждой капли моей крови, каждого мускула, каждой разумной мысли.

Услышав о моих планах, он, как истинный хозяин жизни, не стал ни отговаривать меня, ни жаловаться. О нет. Он пошутил, что я всегда мечтал о детях и теперь мне предстоит хорошенько постараться, ибо у Большой Косы шесть островов, и, дабы все их заселить наследниками, мне придется потратить немало времени на роль главы семейства. И может быть, тогда, обзаведшись женой и чадами, я наконец перестану быть таким невыносимым занудой, что мухи от моих речей засыпают на лету и падают в озеро, и потому в нем такая жирная рыба.

Лицо его выражало спокойствие, он улыбался, и я понял, как он вырос за этот год и какая сила отныне сияет в нем вопреки боли. В тот миг на моих глазах из мальчишки, которого я знал, родился властий, каких еще не было ни в Соаху, ни на целой Сетерре.