Я клялся, что когда стану взрослым, уходить буду самым последним.
***
Сейчас я стоял один в палатке отдыха, ел третий за вечер хот-дог, и раздумывал: чего бы еще такого сделать.
Я прокатился на всех каруселях, каких хотел. Проиграл денег в каждой игре и на каждом колесе Фортуны, что здесь были, и все, что у меня осталось — маленький керамический пудель, которого мать сунула мне в карман, чтобы не потерялся.
Я уже отведал сахарное яблоко, мороженого и кусочек пиццы.
Покатался с Кенни и Малкольмом на «Бомбардировщике», пока Малколму не стало дурно, потом — с Тони и Лу Морино, и Линдой, и Бетти Мартин, пока они не разошлись по домам. Весело было, но теперь я остался один. Было десять вечера.
Оставалось еще два часа.
Не так давно я заметил Рупора, но Донни и Уилли до сих пор не показывались; не было и Рут, Мэг или Сьюзен. Странно, потому что обыкновенно Рут очень любила Карнавал. Я подумывал сходить через дорогу и выяснить, что к чему, однако это значило бы признаться себе самому, что я уже заскучал.
Я решил обождать.
Десять минут спустя появилась Мэг.
Испытывая удачу на номере «семь», красном, и подумывая о втором сахарном яблоке, я увидел, как она медленно идет через толпу, в джинсах и ярко-зеленой блузке — и тут вдруг почувствовал, что больше нисколечки не стесняюсь. Я дождался очередного проигрыша и ушел.
Похоже, я ей помешал.
Она смотрела на «чертово колесо», словно зачарованная, зачесывая пальцами свои длинные рыжие волосы. На руке что-то блеснуло.
Колесо вертелось вовсю. Сверху доносился девчачий визг.
Она взглянула на меня, улыбнулась и сказала:
По одному ее взгляду становилось ясно — она на таких не каталась. Как так можно жить, думал я.
— Класс, да? Быстрей всех почти.
Она снова посмотрела на меня, явно впечатленная.
— Правда?
— Ага. Точно быстрей того, что в «Плэйлэнде». Быстрей, чем «Остров Бертрама».
— Здорово.
Тут не поспоришь. Мне всегда нравилось, как мягко оно скользило по оси, нравилась простота его замысла и устройства, чего так не хватало прочим страшным каруселям. Мэг бы я этого сказать не смог, но всегда считал это колесо грациозным и романтичным.
— Хочешь попробовать?
В голосе проскользнуло излишние воодушевление, и мне захотелось умереть. Что я делаю? Она же старше меня. Небось, года на три, не меньше. Ну я и псих.
Я попробовал сдать назад.
Вдруг она смутилась?
— Я бы пошел с тобой, если хочешь. Если боишься. Я не против.
Она засмеялась, и у меня словно нож убрали от горла.