— Эй, Рупор.
Никто кроме Рут никогда не называл его Ральфи — только Рупор. Чуть что, — и он голосил, как Митси, собака Робертсонов, а то и громче.
— Привет, Дейв.
Он переворачивал камни, высматривая мокриц и сороконожек, тут же бросавшихся от света наутек. Впрочем, я заметил, что они его не интересуют. Он поднимал камни один за другим. Переворачивал и снова опускал на место. У него была банка из-под лимской фасоли «Либбис», и он, переходя от камня к камню, постоянно переставлял ее поближе к своим избитым коленкам.
— Что в банке?
— Червяки, — ответил он.
Рупор до сих пор ни разу на меня не взглянул. Он сосредоточенно хмурился, двигаясь в своей неповторимой дерганной манере. Словно он — ученый на пороге невероятного, фантастического открытия, которому только и нужно, чтобы от него отвалили и шли к чертовой матери, не мешая заниматься делом.
Он отбросил очередной камень.
— Донни здесь?
— Ага.
Он кивнул.
Это значило, что Донни в доме. А я немного стеснялся туда заходить, так что решил постоять с Рупором еще чуть-чуть. Он поднял большой камень. И, по всей видимости, нашел что искал.
Рыжие муравьи. Под камнем их были сотни, тысячи. Все обезумели от внезапного света.
Никогда не любил муравьев. Обычно мы поливали их кипятком, если им вдруг взбредало в голову забраться на крыльцо нашего дома — а они по какой-то причине делали так каждое лето. Идея была папина, но я всецело ее одобрял. Я считал, что что ничего, кроме кипятка, они не заслуживают.
И повсюду витал их йодистый запах, смешанный с запахом влажной земли и свежескошенной травы.
Рупор оттолкнул камень и залез рукой в банку. Вытащил оттуда червяка, потом еще одного, и швырнул к муравьям.
С высоты трех футов, будто бомбу сбросил.
Муравьи в долгу не остались и сразу вцепились в нежную розовую плоть. Черви задергались, заизвивались.
— Ну ты больной, Рупор, — сказал я. — Точно больной!
— Там я еще черных нашел, — сообщил он и указал на крыльцо. — Таких, знаешь, больших. Соберу их и подброшу к этим. Устрою муравейную войну. Поспорим, кто победит?
— Красные победят, — сказал я. — Красные всегда побеждают.
Тут я знал, о чем говорю. Красные муравьи — лихие вояки. Эта игра тоже не была для меня в новинку.
— У меня есть другая идея, — сказал я. — Давай ты руку к ним сунешь? Типа ты сын Конга.[5]
Он посмотрел на меня. Бьюсь об заклад, эта идея заставила его призадуматься. Потом улыбнулся.
— Не-а, — сказал он. — Что я, дурак что ли?
Я встал. Черви все еще извивались.
— Пока, Рупор, — сказал я.
Я поднялся на крыльцо, постучался дверь и вошел.
Донни растянулся на диване в одних мятых боксерских трусах. Он был всего на три месяца старше меня, но гораздо крупней, а теперь, в последнее время, пошел по стопам брата, Уилли-младшего, и начал отращивать изрядное брюшко. Зрелище было не из приятных, и я подумал, где же сейчас Мэг.