Он ухмыльнулся.
— Шитье из сахарной ваты?
— Ну, та, которую я надела в нашу первую ночь вместе.
— Та розовая?
Он вспомнил.
Черт побери.
Он вспомнил.
— Из сахарной ваты, — поправила я мягко.
Его ухмылка превратилась в улыбку, и почему-то эта улыбка поселилась у меня в животе.
Он думал, что я смешная. Он считал меня красивой. И когда я была с ним, он всегда придвигался поближе. Он хотел встать между мной и ревущими львами. Он хотел помочь мне бороться с моими призраками. У него имелось два фантастических сына, чокнутая, но очень его любящая семья, великолепное тело, ласковая манера общения, и он запомнил цвет моей ночной рубашки, которую я надела в нашу первую ночь вместе.
Я смотрела в его улыбающиеся, добрые, серебряные глаза в зеркале, но не улыбалась.
Я пыталась найти.
Но она исчезла.
— Все прошло, — прошептала я, его улыбка тут же испарилась, брови сошлись, а руки резко сжались вокруг меня, реагируя на мой тон.
— Что случилось, детка?
— Эта ядовитая штука у меня в животе.
Я почувствовала, как его тело тут же вжалось в мое, глаза встретились с моими в зеркале. Он развернул меня к себе и поднял на руки. Автоматически я зацепилась за него всеми конечностями, он вынес меня из ванной в спальню, а затем встав коленом на кровать, положил, моя голова оказалась на подушках, а мой мужчина сверху на мне.
Он не сказал ни слова, просто внимательно смотрел мне в лицо, и я не отворачивалась.
Пока напрягая все свои сенсорные чувства пыталась найти.
Потом пальцами коснулись его лица, его кожи, подбородка с щетиной, губ, висков, густых бровей, затем обе мои руки заскользили вниз, обвились вокруг его шеи, коснувшись его плеч, и я снова обратила к нему глаза.
— Мой неудержимый мужчина, — прошептала я. — Мой заклинатель змей.
Он закрыл глаза и уткнулся лицом мне в шею, застонал:
— Черт, Тесс.
Я повернула голову, мои губы оказались напротив его уха.
— Никакой лжи, никаких масок, никакой ерунды, никаких игр, — зашептала я. — Я люблю тебя, Брок.
Он зарычал, затем приподнял голову, руки скользнули по бокам шелковой ночнушки, по моим подмышкам, поднимая мои руки вверх, потом его пальцы переплелись с моими, он вжал их в подушку над моей головой.
Затем спросил:
— Моя милая, черт побери, Тесс, что мне с тобой делать?
— Я твоя, так что... все, что угодно, — ответила я.
Его пальцы сжались на моих, затем голова опустилась, и он жестко меня поцеловал, глубоко, мокро, сладко и, самое главное, чертовски-не-правдоподобно прекрасно.
Я заерзала на спине, он отпустил мои руки и позволил мне перевернуться вместе с ним, мы продолжали целоваться — я сверху, а его руки были на моей заднице.