Не договорив своих слов, она на мгновение взглянула на него и сейчас же на глаза ее опустились ресницы.
— В моем слабом теле я не могу жить, не могу, monsieur. Оно с каждым днем слабеет и я должна буду вырваться… хотя мне жаль солнца… Мне так хочется погреться на берегу океана — в теплых лучах этого горячего светила. Я буду там одна жить, совершенно одна.
— Я хочу, я должен вас видеть. Не отказывайте мне в этом! — огорченно вскричал Леонид.
— Не знаю, что ответить, — сказала она нерешительно и в глазах ее почему-то выразился испуг. Спустя некоторое время, однако, она, после некоторого колебания, вручила ему свой адрес, написанный на ее карточке.
Идя обратной дорогой, он прочел:
«Медея Руж, близ деревни Лафре, вилла Лекуврер».
Единственная непосредственно достоверная реальность есть реальность сознания.
Декарт
Неделю спустя из поезда, остановившегося близ деревни Лафре, с чемоданом в руке вышел Леонид и направился в единственную бывшую здесь гостиницу. Наняв себе комнату, он переоделся и пошел отыскивать виллу Лекуврер, где находилась Медея. Поселяне, встретившиеся ему по дороге, указали ему на маленький домик, чуть-чуть белеющийся в просвете зелени высоких деревьев.
В голубом просторе, распростершимся над зеленой землей, носился аромат распускавшихся цветов. Рои ласточек кружились над полями и, подымаясь кверху, исчезали в голубой лазури, мелькая черными точками. Стаи скворцов шумно проносились от одного места к другому. Мир казался ликующим, поющим, сверкающим миллионами стрел, посылаемых солнцем, как огромная лира с бесчисленными струнами, к которым прикасаются пальцы невидимых музыкантов. Внизу, за серыми скалами, дышал всей своей необъятной грудью океан, голубой и волнующийся, сливающийся в отдалении с нежно опустившимся на него небесным сводом.
Леонид шел по указанному направлению с легкостью своих двадцати пяти лет. Вид его был ликующим — таким же, как и природа. Он отзывался на ласки бога своего — духа, скрытого в пространстве, — с такой же наивной радостью, как ребенок на ласки матери. Уверенность, что в нем скрыто вечное существо, снова делала его счастливым. Однако же все подобные мысли, все его философские выводы находились теперь где-то в области подсознания. В сознательном, физическом уме его носился образ Медеи. Он жег его и волновал и легкая дрожь пробегала по его нервам.
Скоро он стал подходить к белому домику, находящемуся среди большого сада, идущего к скалистым высоким берегам. Белый старик, подрезывающий сухие ветви большими ножницами, прервав свою работу, приподнял шляпу и стал вопросительно смотреть на него. Когда Леонид объяснил ему, кого он хочет видеть, старик приподнял руку кверху и проговорил: «Слышите? — она играет». Действительно, среди полной тишины в отдалении доносились чуть слышные звуки скрипки. «Идите же так прямо на звуки и вас они приведут к госпоже Медее».