– Вы ожидаете обвинений?
– Нет, – решительно ответила она.
Клейтон не ответил. А только кивнул.
– Мы теряем время, – сказал Мэтт. – Настоящий преступник на свободе, а мы теряем время.
– Разрешите мне делать свою работу, – произнес Клейтон.
– Это все, что мы хотим. – Мэтт кивнул.
– Я не устраивала диверсию, – сказала Таша.
– Я вас услышал. И теперь я должен закончить свой отчет. – Клейтон встал.
Таша тоже встала.
– А мне пора проверять двигатели. Думайте обо мне все, что хотите, – сказала она Клейтону. – Но тот, кто пытается навредить компании Мэтта, попрежнему на свободе. Если вы не хотите очередного происшествия, помогите нам найти преступника.
Повернувшись, она вышла из офиса.
– Она всегда такая нервная? – спросил Клей-тон.
– Она никогда не была нервной. И сейчас она не нервная. – Мэтт поднялся на ноги. – Дописывайте свой отчет. Если вы считаете Ташу подозреваемой, вы зря тратите драгоценное время.
Таша шагала по пирсу мимо сгоревших яхт в сторону «Монти-прайд», которая вообще не пострадала. Она знала, что инспектор просто делает свою работу. Но ей было приятно, что он тратит на нее так много времени, вместо того чтобы искать настоящего преступника. Она не сомневалась, что будет реабилитирована, независимо от того, во что люди верят прямо сейчас.
Она услышала шум двигателя открытой лодки, двигающейся в ее сторону. В красной лодке был мужчина в серой толстовке с капюшоном.
– Нахал, – пробормотала она себе под нос, подходя к незнакомцу, который собирался пришвартоваться. – Это частная собственность! – крикнула она ему и махнула рукой. Она подошла к краю пристани. – Повторяю, это частная собственность.
Он приложил руку к уху.
Мужчине было около пятидесяти лет. Он либо был глухим, либо не слышал ее из-за рева двигателя лодки.
Странно, что на нем капюшон. Обычно такую одежду носят подростки, а не люди в возрасте.
Лодка коснулась шинных бамперов.
Таша присела на корточки.
– Чем я могу вам помочь? – Мужчина показался ей знакомым. – Мы с вами встречались? – озадаченно спросила она.
Он приблизился к ней, и она почувствовала запах одеколона, который слышала до начала пожара на «Кристал-зон».
– Только один раз. – Он поднял руку.
Таша отшатнулась назад, но было слишком поздно.
Она потеряла сознание.
Таша очнулась либо через несколько минут, либо через несколько часов. Она не понимала, где находится, от боли у нее пульсировало в висках.
Она протянула руку и уперлась ею в стену. Нет, это не стена. Это была ткань. Упругая ткань. Похоже, это спинка дивана, и у него затхлый запах.
Она открыла глаза, моргая в тусклом свете.