– С некоторыми. С большинством людей я теряю терпение.
Она ни разу не была свидетелем того, чтобы он потерял терпение. Возможно, она просто видела лишь то, что хотела. Возможно, он до сих пор хотел, чтобы она видела в нем только горюющего вдовца.
Они оба стойко выдержали удары судьбы. Эмберли не сомневалась, что нравится Уиллу. Она видела, как он на нее смотрит, и знала, когда мужчина ее хочет. Правда заключалась в том, что она не хотела, чтобы ей снова причинили боль.
Ей нравилось, что он уделяет много внимания своей дочери, хотя ему, очевидно, тяжело воспитывать ее одному. Ей нравилось, что он искренне хотел помочь жителям Ройяла, хотя сам жил в другом конце страны.
Ей следовало бы ограничиться дружбой с Уиллом, но вместо этого она начала в него влюбляться.
Ей было бы гораздо проще, будь он местным жителем. Она отдавала себе отчет в том, что, когда он найдет Мэверика, он вернется к себе домой в Сиэтл. Но что, если ей попытаться завоевать его сердце? Что, если она будет делать это медленно и осторожно, словно он мустанг, которого она хочет приручить?
Они покинули Ройял и поехали в сторону Флайинг-Э. Отвернувшись, Эмберли посмотрела на темное небо, в котором светила луна. Заметив Венеру, она подумала о своем ангеле и в очередной раз пожалела о том, что рядом с ней нет ее матери, с которой она могла бы поговорить. Сейчас она так нуждалась в мудром совете.
Свернув с шоссе на грунтовую дорогу, ведущую на ранчо, Уилл сбавил скорость. Когда через некоторое время он остановил автомобиль перед ее домом, она снова повернулась к нему лицом.
Он заглушил мотор, и они просто сидели и смотрели друг на друга, пока Эмберли первая не нарушила напряженное молчание.
– Не хочешь зайти? – спросила она.
Ужин прошел не так, как ожидал Уилл, и предложение Эмберли тоже оказалось неожиданным. Они договорились, что не будут торопиться. Он сказал себе, что не станет целовать ее сегодня, но ему было трудно сдерживать это обещание, когда она сидела рядом с ним и подол платья, которое он ей подарил, задрался выше колен.
Чтобы не поддаться искушению и не прикоснуться к ней, Уилл крепко вцепился обеими руками в руль. Охватившее его желание было таким сильным, что оно постепенно вытесняло из его головы здравые мысли. Ему хотелось быть уверенным в себе и очаровательным, каким он всегда был с женщинами, но сейчас он испытывал странную робость.
Он говорил с Эмберли о том, о чем ни с кем не говорил после смерти Люси. Для нее он под звездным небом сочинил историю, чего никогда прежде не делал.
Он хотел Эмберли, и это желание вытеснило все остальное. Возможно, причина ее робости была в том, как она на него смотрела по дороге на ранчо. Он не знал этого наверняка, но ему было все равно.