— Если бы я умер, ты бы плакала?
— Что? — Маир, проснувшись от звука моего голоса, села, неуверенно осматриваясь. — Который час?
— Если бы я умер, ты бы плакала? — повторил я свой вопрос, глядя ей в глаза.
Она ответила мне ровным и твердым взглядом.
— Да. Мне было бы очень больно. — Девушка кивнула.
Только сейчас заметив, в каком виде она сидит передо мной, Маир потянулась за одеялом, пытаясь прикрыться. От простого движения ткань на ее груди натянулась, четко очерчивая напряженные горошины сосков. Я сглотнул ставшую вязкой слюну.
— Почему? — Хрипло. — Почему тебе не все равно? Я ведь монстр! Я был тем, кто помог уничтожить ведьм!
— Я все это знаю. — Она не пыталась переубедить меня. — Я сначала боялась и ненавидела. Но проработав столько времени рядом… — Маир покачала головой. — Ты достоин уважения.
— И все? Уважение? — Даже для себя я смог бы ответить, что чувствую. Я еще способен был поддержать беседу, по перед глазами стояло видение небольшой упругой, обтянутой тканью груди…
Ведьма вдруг разозлилась. Резко встав с кровати, она запуталась в одеяле — момент был испорчен. Маир отбросила его и застыла напротив меня, сжав от злости кулаки.
— ТЫ ДОСТАЛ! Хочешь это услышать, да? Уехал неизвестно куда! Пропадал несколько месяцев! Да и до этого тебя черт поймешь! Но я ведь должна быть первой, да?!!
От неожиданности я даже подался назад. О чем она вообще? Честно говоря, с пресловутой женской логикой вот так явно я столкнулся впервые. Стоит, дышит тяжело, напряженная, как струна. Явно чего-то от меня ждет.
Мой взгляд, словно магнитом приклеился к холмикам аккуратной груди. Завороженный, я кивнул. Кровь все быстрее бежала по моим венам. Я так соскучился, оказывается! До стиснутых до хруста зубов и помутнения рассудка. И этот запах…
— Да! Я влюбилась в тебя! Доволен?!! — Маир попыталась сбежать, но, действуя чисто инстинктивно, я ее поймал.
Аккуратно положил сопротивляющуюся девушку на кровать. Прижал своим телом, ощущая, как от ерзающих телодвижений отказывают последние крохи благоразумия. А ещё она сказала, что любит меня.
— Какая же ты, — выдохнул ей лицо, — сладкая.
В моем поцелуе не было нежности — только страсть. Я словно клеймил ее, заявляя права. Руки зажили собственной жизнью, скользя по ее телу и сминая тонкую ткань пижамы.
Маир попыталась меня оттолкнуть, но куда уж ей. Потом, тонко всхлипнув, все-таки сдалась на милость победителя. Обезумевший, я просто сдернул с нее одежду. Начал покрывать жадными поцелуями кожу, опускаясь все ниже. Руки девушки запутались в моих волосах.