На какую-то долю секунду его душа сливается с моей и внезапный прилив любви настолько силен, что мы кружимся вместе — я даже не замечаю, когда мы покинули тело Люка.
— Разряд!
Крик за спиной вырывает меня из сна, я очутилась в центре палаты. Доктор еще раз прикладывает дефибриллятор к груди Люка и его тело сотрясает разряд.
— Все в порядке, Фрэнни. Я с тобой.
Голос Люка выводит меня из ступора. Его душа приближается к моей, мы плывем, крепко ухватившись друг за друга.
А потом тишина. Он исчез.
Тело Люка неподвижно на кровати, медсестра не оставляет попытки заставить его сердце заработать. Я погружаюсь в его тело в поисках души, он должен жить.
Но это ничто иное — как пустая оболочка.
Его больше нет.
Глава 26
Ослепляющее сияние
Люк
В недоумении смотрю на дверь пред собой.
Лимб.[22]
В одно мгновение я был с Фрэнни, а в другое — стою здесь.
К слову о жестком пробуждении.
Меня охватывает дрожь, и отчасти это из-за отсутствия Фрэнни. Делаю глубокий вдох, несмотря на то, что мне теперь не надо дышать, и толкаю двойную дверь.
Лимб не изменился. Оглядываю бесконечную комнату, низкий потолок с рядами светильников, бросающих свет на множество душ, блуждающих в ожидании своей участи. За дверями расположен тяжелый деревянный стол с разбросанной разнообразной периодикой на его гладкой, темной поверхности. На карточке, стоящей на столе, кто-то от руки написал: «Возьми номер и жди». Приятной вечности!
Мысль о том, что я не проведу вечность с Фрэнни, доставляет мне нестерпимую боль где-то глубоко в груди, именно там, где должно быть мое сердце. Упираюсь руками об стол и тяжело дышу, когда меня накрывает волна отчаяния. Потому что, реальность такова, что я никогда не принадлежал ей. И я действительно не настолько хорош, чтобы принадлежать Небесам.
Собравшись с духом, я поднимаю голову и вытаскиваю выступающий из диспенсера язычок зеленой бумаги:
64 893 394 563 194 666 666
Я воспринимаю это как плохой знак.
Взглянув на табло над столом, я вижу: «Сейчас обслуживается номер 64 893 394 563 194 109 516».
Что ж, придется подождать.
Тяжело вздохнув, я усаживаюсь на один из множества черных пластиковых стульев.
Рядом со мной, душа цвета латте с оттенком мха, болтающая со своим соседом, дымчато-серой душой с горчичными прожилками, о ее планах дать брату кусочек своего ума, когда она попадет на Небеса. Я не собираюсь «лопать ее пузырь», говоря ей, что лучшее, на что она может надеяться от Михаила[23] — это чистилище. Есть причина, по которой они не публикуют статистику. Это вызовет бунт. Я чувствую, как мимо меня проносится некий энергетический вихрь. Журналы на столе трепещут, и половина из них падает на пол. А затем я улавливаю слабый запах смородины и гвоздики. Боль в груди усиливается, и все, что я вижу, это лицо Френни. Я опускаю голову в руки.