Тут они услышали вдали грохот, точно принесенный ветром. В коленях появилось ощущение, словно под ногами дрожит крыша.
На горизонте небо было желто-белое, а не голубое. Но не затянутое туманом.
– Там явно что-то происходит, – сказал Эрик.
– Господи, как глупо это звучит. Дай-ка мне бинокль.
Мими забрала у него бинокль, но не могла поднести его к глазам, потому что Эрик должен был сначала снять с шеи ремешок.
Грохот продолжался. Мими навела бинокль на резкость.
– Как дрожит крыша, – сказал Альберехт.
– А я вот не чувствую. Это твое воображение.
– А если я скажу, что на горизонте все черно, это тоже воображение?
Мими пробормотала:
– Я тоже вижу это в бинокль.
– А больше ничего не видно?
– Нет.
– Что там, в той стороне? – спросил Альберехт и протянул руку в том направлении, о котором говорил.
– Роттердам.
– Роттердам? Но ведь пол-Роттердама занято их собственными парашютистами.
– Им на это наплевать, – сказал Эрик.
– Хочешь посмотреть? – спросила Мими.
Она отняла бинокль от глаз и передала Альберехту, который сразу направил его на горизонт, не перекинув ремешок через голову. Короткий порыв ветра взъерошил ему волосы.
Горизонт приблизился к нему в семь раз и стал в семь раз чернее. И тут он увидел, как взметнулся и снова погас оранжевый язычок пламени, за ним поднялось облако огня, за которым в свою очередь последовала новая вспышка.
– О Боже, – пробормотал он, – там происходит что-то ужасное. Вы видите?
– Это видно невооруженным глазом, – сказал Эрик.
– Господи Иисусе, – сказала Мими.
Каким богохульством звучали эти возгласы в устах нашего безбожного трио! Но они были правы: вдали действительно разыгрывалось нечто страшное, а их слова служили доказательством того, что в душе человека Истина никогда не умирает полностью. Боже. Иисусе. Где были Бог-отец и Иисус в этот момент? Они не появились после отчаянного возгласа Альберехта, после безнадежной мольбы Мими. Там был только я, потому что не покидал своего подопечного Альберехта, а пытался ему внушить, что сердце Иисуса обливается кровью при виде тех ужасов, которые происходят на горизонте.
Но вот с глухим рокотом прилетела новая эскадра бомбардировщиков. Звук моторов буравил воздух, дома и землю тысячей буров. В испуге в небо поднялась огромная стая скворцов, так что показалось, будто кто-то бросил вверх горсть каменного угля. Зенитки по-прежнему молчали, и когда самолеты пролетели мимо, шум ветра и птичий щебет снова зазвучали громче, чем рокот моторов.
Альберехт передал бинокль обратно Эрику и сказал:
– Теперь я верю, что королева в Англии!