– А если не молились? Вдруг забыли? А, вор? – снова оскалился Джон. Он не упускал возможности бросить мне какое-нибудь язвительное замечание, но черту, за которой на Крабе случалась смертная схватка, более не переходил. То ли им верховодило чувство долга перед Антуаном, то ли опасался Фосса, а, может, увидел во мне опасного противника. Тоже ведь с Краба!
Я решил не замечать арнийца до конца путешествия. Сначала дело, потом личное. Лучший следопыт изрядно повысит шансы на возвращение из Запустения.
– Почему бы тебе не отправиться в лес? – продолжил Шрам. – Прочтешь молитву и…
– Давай вперед! – грубо перебил его Фосс. Шрам не смел перечить, бывший наемник заставлял уважать себя одним только взглядом.
Вой раздался ближе и с противоположной стороны от дороги.
– И все же? – я непроизвольно проверил наличие в седельных сумках пистолей.
– За её душу молились, но там проклятые земли, – Акан махнул в сторону севера, – совсем рядом. Посему всегда держи оружие наготове.
– Но и про молитву не забывай, – вставил Оливер. – Это тебе монах говорит, пусть и бывший.
Встревоженными ни Рой, ни Фосс не выглядели. Как и Шрам. На многолюдный тракт нечисть днем не нападала. Впереди и позади нас в обе стороны двигались путники.
К вечеру мы благополучно добрались до Четвертого Приюта.
Следующие дни в дороге казались заурядными. Наш караван мирно шел на север. Тракт становился все оживлённее. К вечеру мы должны достигнуть столицы Загорья.
Днем Сумеречье выглядело умиротворенным, чего не скажешь о ночи. Мгла, что висела темной стеной над лесом за частоколом, чудилась еще мрачнее, чем раньше. Лунный свет никак не мог пробиться сквозь небо, затянутое тучами.
Во сне меня мучили кошмары, очень яркие и словно наяву. История с сожженной ведьмой и криками её неупокоенной души соответствовала самым диким байкам про Запустение, какими любили пичкать друг друга по ту сторону Долгого хребта. Две ночи подряд во сне мне слышался вой мертвой ведьмы. А ещё каждую ночь кто-то ходит по крыше. Или нечто. В Сумеречье никто в здравом уме не решился бы гулять в это время по крышам.
Таясь и едва слышно ступая, нечто кралось прямо над нашими головами, затихало на время, потом двигалось опять. За это я мог ручаться. Магический слух Харуза не мог обмануть. Теперь Николас Гард спал с кинжалом в руках. Другой кинжал я прятал под подушку, а на расстоянии фута на спинке стула висел пояс с двумя заряженными пистолями и бракемартом.
– Дурные сны уже есть? – Фосс пристроил свою лошадь рядом, когда покинули очередной Приют.
– Не дурные, – признался я, – страшные.