Пол запер дверь и усмехнулся. За те несколько лет, что он жил здесь, только две девушки не взяли у него деньги.
Всего две.
Задребезжал телефон на стойке бара — пришло сообщение. Пол не спеша прошлепал через комнату, посмотрел на экран и поморщился. Сообщение было от Семеныча. Так звали отцовского помощника, телохранителя, референта и, в общем-то, по сути, делового партнера. Для Пола Семеныч был кем-то вроде няньки, наставника и друга.
В детстве. А оно давно кончилось.
Пол Смолл, в миру Павел Андреевич Мальцев, двадцать семь лет, холост, не был, не состоял, не привлекался, действительно уже больше трех лет жил в стосорокаметровой квартире-студии на семьдесят седьмом этаже башни «Око» Москва-Сити. Элитное жилье за тридцать семь миллионов рублей он приобрел, когда интернет-канал «Хайполовка» вышел на рубеж в десять миллионов подписчиков. Тогда Пол в один день порвал все отношения с отцом и съехал из его особняка возле деревни Борки по Рублево-Успенскому шоссе.
Конечно, пришлось немного залезть в долги. Пол параллельно покупал мотоцикл и участок на море. Старый друг и верный компаньон Мишель убеждал его в том, что не стоит торопиться, нужно положить заработанные миллионы на счет в Швейцарии, как поступил он сам, но Пол не любил долгоиграющих проектов. Он хотел все и сразу.
Отец по своим каналам узнал об успехах сына и прислал Семеныча с предложением помочь чем угодно — деньгами, связями, людьми, помещениями, но Пол, как обычно, гордо отказался. Он не хотел иметь никаких дел с этим человеком.
Никогда.
Семеныч, седой мужчина шестидесяти лет, услышал резкие слова отказа, вздохнул, развел большими красными руками и проговорил:
— Ты, Паша, не горячился бы. Не пацан уже. Это же все-таки отец.
Пол посмотрел в знакомое с детства лицо Семеныча, покачал головой и заявил:
— Он мне больше не отец. Я еще пацан. Как вы там любите говорить? Молодость учится на своих ошибках? Вот я и хочу так. Лоб расшибу, но ни копейки не возьму. Так ему и передай.
Семеныч повздыхал, поохал и начал показывать ему старые фотографии на планшете. Маленький Павлик с папой гуляет по Ницце. Ветер треплет светлые волосы отца и воротник матросской курточки сына.
— Это мама фотографировала, — сказал Пол.
Семеныч все понял, встал и попрощался.
С тех пор прошло три года. Отец больше не выходил на связь. Видимо, понял, что это бесполезно.
Пол тоже не вспоминал о нем, но не забывал о Джессике. Стоило только в голове возникнуть этому имени, как перед глазами сразу возникало шоколадное лицо, черные кудри, точеные скулы, высокая грудь.