— Учту на будущее. Но, Тесс, нам с вами нужно будет как-то ладить в ближайшие полгода. Давайте постараемся, чтобы это время не пропало даром.
— Проблема в том, доктор, что у меня нет никаких проблем.
— Может, вы и правы. Но почему бы не попробовать? А вдруг будет какая-то польза, пусть даже не в том смысле, как рассчитывал судья? Вреда-то ведь не будет, верно?
Ей вдруг захотелось схватиться за живот и захромать по комнате с воплями: «Ой, схватило!», как в «Вестсайдской истории». Но вместо этого она заставила себя пожать протянутую доктором Армистедом руку и пообещать, что придет на следующей неделе.
— Я даже попытаюсь запомнить, что мне снилось, — поклялась она.
— Конечно, любопытно было бы послушать о ваших кошмарах, но это вовсе не обязательно. Содержанием снов обычно интересуются психотерапевты.
— Что ты об этом скажешь? — Уитни открыла пакет из бакалейной лавки и извлекла из него лампу с подставкой из грубо обработанного дерева и желтым абажуром с изображением диких уток в полете.
— Скажу, что кто-то явно ходил по магазинам, — ответила Тесс, наслаждаясь царившим в Корнер-Стэйблс полумраком. — Причем побывал в одной из тех лавчонок, где торгуют сувенирами и якобы предметами искусства.
— Конечно, я знаю, что это кич, но кич добротный, а не какая-то там безвкусица, — заявила Уитни тоном выпускницы элитного университета на восточном побережье. Впрочем следовало признать, что кое-какие основания для этого у нее были. Тонкие, слегка заостренные черты лица и светлые, подстриженные аккуратной шапочкой волосы придавали ее облику дух аристократичности, который не только чувствовался на расстоянии, но и подобно свету далекой звезды озарял все вокруг. Даже Корнер-Стэйблс выглядел намного презентабельнее оттого, что она почтила его своим присутствием. И не только он — даже эта жуткая лампа приобрела сносный вид потому, что в руках ее держала Уитни. Почти сносный.
Проблема была только в том, что Уитни не могла держать ее в руках все время. Если, конечно, не хотела сойти за статую Свободы, вздымающую свой светильник с летящими утками к самым небесам.
— Кич — он есть кич. Да к тому же еще и лампа — полная дрянь, уж ты мне поверь. Убери ее с глаз долой, а то меня по ночам снова будут мучить кошмары. Впрочем, хоть найдется о чем поговорить с доктором на будущей неделе.
— Ладно, не хнычь. Ну и как, помогает? Или он считает, что ты — безнадежный случай?
— Похоже, пока он полон надежд. Скорее всего, потому, что плохо меня знает.
Тут, наконец, прибыл их заказ — сэндвич с зажаренной на решетке отбивной для Тесс и аппетитный гамбургер, на котором остановила свой выбор Уитни. Обе были голодны как волки, а когда вы в таком состоянии, лучше Корнер-Стэйблс места не найти. Кроме всего прочего, Тесс решила, что в эти часы разумнее двинуться в северном направлении, чтобы не застрять в пробке, которых в центре города было немало. Правда, она не учла, что в наши дни окраины с их улицами, по которым стремительным потоком в несколько рядов несутся машины, тоже успели превратиться в сумасшедший дом, и потом долго чертыхалась по этому поводу. На то, чтобы проехать пять миль, отделявшие больницу от этой тихой улочки с разбросанными тут и там кафе, где можно было наскоро перекусить, и винными магазинчиками, у нее ушел без малого час.