— Все свободны! — объявил капитан. — Приступить к занятиям.
2
К вечеру небо затянуло тучами и пошел спорый, грибной дождь. Монотонно шуршал он в поржавевшей листве дубов и берез. Непонятная тяжесть легла на сердце Дениса, и он не мог отделаться от нее ни во время занятий по тактике, ни в своих обычных комсомольских хлопотах.
Жил Денис в землянке разведчиков вместе с младшим лейтенантом Зозулей. С этим парнем он коротко сошелся в первые же дни знакомства. Душа Саши Зозули — ясная, бесхитростная, добрая — была открыта для дружбы.
Когда Денис вернулся в землянку, на изголовье своей постели нашел письмо. Почерк на сложенном треугольником письме показался знакомым. Дрогнуло в груди: «С матерью неладно, соседи написали…» Торопливо развернул конверт, приник к крохотному оконцу, начал читать:
«Здравствуй, дорогой Дениска!
Пишет тебе Ленька Костров, по-уличному — Капитоша. Ох и радовался я, когда узнал из твоего письма Вадьке, что ты воскрес из мертвых, встал из могилы и теперь опять в строю. Я чуть в пляс не пустился. Только, видно, законы жизни таковы, что не бывает радости без горя. Крепись, дружище! Твое письмо, адресованное Вадьке, мне передал Карпухин. Оно не застало Вадьку в живых. На третьи сутки после начала боев за плацдарм Вадим погиб при штурме высоты. Карпухин видел, говорит — пулевое в голову… В том же бою тяжело ранен младший лейтенант Козлов. Старшина Буровко получил ранение на день раньше, во время бомбежки; отправлен в тыл. В полк приезжал отец Вадьки, Иван Иванович. Он ведь теперь член Военного совета нашей армии. Беседовал со мною, со Старостиным, с Карпухиным, с Кокаревым. Крепкий же человек! Лицо почернело, а голос не дрожит… Спросил про тебя. Мы еще не получали твоего письма, сказали — убит… Совсем согнулся Иван Иванович. Я, говорит, думал ему приемным отцом стать. В общем, твое письмо я отнес в штаб полка — оттуда его отправят в штаб армии Зарухина Ивану Ивановичу. Держись, Денис! Теперь нам с тобой нельзя погибать, личный должок у нас за фашистами — за Вадьку! Уничтожать будем гадов, где только возможно и чем только возможно! Пиши о своих боевых делах.
Привет от Карпухина и Старостина. Кокарев позавчера ранен.
Обнимаю, твой друг Ленька».
Последние несколько строк были написаны мелко, их концы загибались — не хватало места. Несколько раз Денис машинально перечитал фразу: «Обнимаю, твой друг Ленька», она почему-то застряла в его мозгу. Присев на постель, он все повторял про себя: «Обнимаю, твой друг Ленька».
«Да, Ленька, Ленька… Да как же так… Чтоб Вадим и… Может быть, ошибка? Произошла же с ним, с Денисом, ошибка. Но Карпухин видел — пуля попала в голову. Это же не контузия, тут не ошибешься. Да нет, не может быть! Чтобы Вадим погиб — не поверю. Но Иван Иванович… Он был в полку. Если бы ошибка — ему об этом стало бы известно первому: он не только отец Вадима, а еще и член Военного совета армии. Значит, это достоверно — нет Вадьки, нет больше на земле моего лучшего друга…»