— По званию вы сержант, товарищ Чулков, однако по должности вам часто приходится общаться на равных с офицерами. — Тон речи был по-прежнему мягкий, но Дениса неприятно укололо официальное обращение на «вы». — Как окончивший военное училище, — продолжал Виноградов, — вы, вероятно, скоро получите офицерское звание и с полным правом вольетесь в офицерскую среду. И конечно, от ваших начальников вам придется слышать о том, что они присутствовали на каком-то важном совещании в вышестоящем штабе. Так вот, возьмите себе за правило никогда не задавать вопросов вашему начальнику о том, что говорилось на этом совещании. Подобное мальчишеское любопытство не к лицу военному человеку. Как говорят французы: «моветон» — дурной тон. Запомните это.
— Так точно… — Денис сглотнул внезапно набежавшую слюну. — Запомню, товарищ гвардии подполковник.
Виноградов поднялся, протянул руку:
— До свидания, сынок.
Поняв, что прощен, Денис поблагодарил подполковника горячим рукопожатием.
3
Все хуторские строения были заняты под различные службы. Свободным оставался большой сарай на поляне метрах в семистах от хутора. В нем Денис и решил провести комсомольское собрание.
Комсомолец лейтенант Нестеров выставил в районе сарая боевое охранение с трофейным пулеметом МГ-34. Этот пулемет без надобности валялся в штабе дивизиона, и начальник штаба капитан Сдобнов с удовольствием избавился от него, вручив «машинен-гевейер» Чулкову. Поскольку никто, кроме самого Чулкова и его однокашника по училищу Сурина, немецким пулеметом не владел, то Сурина пришлось включить в боевое охранение.
Младший лейтенант Зозуля и лейтенант медицинской службы Лаврова, также комсомольцы, обеспечили уборку сарая и «стулья» — пол застлали ветвями.
С того времени как ушел из медпункта, Денис видел Галю только мельком. Теперь, разговаривая с нею перед собранием, он придерживался сухого, делового тона. Почему — он и сам не мог бы объяснить. Внешне Галя, казалось, принимала этот тон, но Чулков чувствовал, что его официальность вызывает у нее насмешку — подчеркнуто язвительное обращение «товарищ комсорг дивизиона» говорило само за себя.
Комсомольцев собралось, как мысленно для себя определил Денис, «неполная рота». Собрание началось ровно в десять утра. Солнце поднялось из-за густых, уже тронутых яркими всполохами осени крон, лучи его, сквозь щели между бревнами сруба и прогалинами соломенной крыши, насквозь пронизывали сарай.
Чулков начал доклад. Сначала говорил сбивчиво — впервые выступал в роли докладчика. Угнетала мысль, что все от него, комсорга, ждут каких-то важных откровений. К тому же смущало присутствие Гали — в ее глазах улавливалось насмешливое любопытство: а ну-ка, посмотрим, на что ты способен, товарищ комсорг!