Когда наконец пересек толпу, его горячие ладони сквозь тонкую старенькую гимнастерку ощутили холодеющее тело. В отчаянии он закричал:
— Она умирает! Умирает!
Он бежал, напрягая все силы, прижимая к себе самое дорогое, что у него осталось в жизни.
Из санитарной машины его заметили. Две девушки в военной форме выскочили, не дожидаясь, когда машина остановится, побежали Чулкову навстречу. Из черной «эмки», которой толпа преградила путь, вышел генерал в сопровождении адъютанта…
Девушки подхватили на руки тело Гали.
— Она умирает! Неужели нельзя ничего сделать?! — кричал Чулков, готовый от горя биться головою оземь.
— Успокойтесь, товарищ старший лейтенант, — вдруг раздался рядом очень знакомый мужской голос.
Денис обернулся и сквозь влажную пелену в усталом седоволосом генерал-майоре узнал отца Вадима и своего старого учителя Зеленкова. Бросился к нему, по-мальчишески прижался мокрым лицом к широкой, взволнованно вздымавшейся груди и сдавленным голосом повторял:
— Она умирает! Спасите ее, Иван Иванович! Я вас прошу, спасите!..
Зеленков оторвал Чулкова от себя, заглянул в самую глубь его глаз и дрогнувшим голосом сказал:
— Вот ты и мужчина, мой сын… Мужайся, воин… — Он прижал к груди голову Дениса и стал гладить жесткие волосы, свалявшиеся от пороховой копоти и пыли.
1972–1976 гг.