И в этот момент нищенка неожиданно рухнула на колени и завыла бессвязно, биясь головой об пол:
- Отпустите меня! Отпустите! Христом-богом молю, отпустите меня! Они ж убьют меня! И вас убьют! Всех убьют! И ее, ее тоже убьют, найдут и убьют...
- Кто? - флегматично поинтересовался один из милиционеров.
- Они! Они! - всхлипывала нищенка, мотая головой.
- Не боись, они до тебя не доберутся, - пообещала ей тетка в спортивных штанах и белой блузке. -Тебя раньше папочка ейный порешит. Так что им уж не достанется ничего...
Нищенка выла...
Трое мальчишек тоже принялись поднывать.
Только девочка сидела, словно неживая, зажмурив глаза.
Ожидание сделалось совсем уж невыносимым, когда дверь распахнулась наконец и в комнату ворвался Андрей.
Ворвался - и словно споткнулся, застыл, впившись взглядом в девочку. Потом - медленно, медленно начал приближаться, словно боялся, что она исчезнет, стоит ему сделать резкое движение. Осторожно отодвинул волосы с ее лица... И сдавленно застонал.
- Андрюш... Это Оля? - шепотом спросила я.
Он молча кивнул.
- Так... Вы узнаете вашу дочь? Ваша дочь была в розыске? У вашей дочери были какие-нибудь особые приметы? - бодро вступил милиционер.
- Да... На левой лопатке большое родимое пятно. На правом колене след от ожога, - механически ответил Андрей, все еще не сводя глаз с девочки.
Милиционер взял телефон и набрал какой-то номер...
- Ты пожалеешь об этом! Ты еще пожалеешь! - закричала нищенка, обращаясь ко мне. -Ты страшно будешь жалеть, да только поздно будет...
...Тогда я не обратила внимания на эти угрозы, я была слишком потрясена и, признаюсь, увлечена всем происходящим, но позже мне пришлось убедиться, что ее вопли пустыми угрозами не были.
И, к чести своей скажу, что никогда, никогда, даже в самые страшные мгновения, я не жалела о том, что все-таки нашла и узнала Ольгу!
Глава 2
МЕМУАРЫ МЕЛКОГО
Мужик валялся на снегу. Лицом вниз. Я увидел сначала только грязное рваное пальто, ватные штаны и немыслимые какие-то сооружения на ногах. Седые патлы, длинные, как у хиппи, разметались в разные стороны. Я перевернул его на спину носком ботинка, как мешок. Как мешок с цементом... Интересно, сколько часов он уже мертв?
Я не мог разглядеть его лица - оно все было залеплено снегом, а прикасаться к нему я не хотел, и без того холодно, да и противно.
Это не просто алкаш - это бомж. Именно поэтому я так долго стоял над ним, ворочал туда-сюда, в пять-то часов утра, когда на дворе самый холодильник, а одет я, прямо скажем, не особенно тепло.
Вы видели когда-нибудь на улице замерзшего бомжа? Я не видел. Обыкновенных алкашей, не доползших до дому - сколько угодно, но не бомжей.