Князь грязи (Прокофьева, Енина) - страница 76

Наслаждение...

Боль...

Наслаждение болью...

Тьма.

Глава 8

МЕМУАРЫ МЕЛКОГО

Сказать, что я был удивлен, когда ее увидел, это значит не сказать ничего. Я был поражен, ошеломлен и восхищен. Она была красива, она была хорошо одета по нашим меркам просто роскошно одета - и у нее были длинные золотые волосы...

Вы понимаете - я потерял дар речи, когда ее увидел!

Рыбка жила здесь. Именно в этой комнатке, я понял это сразу по обстановке. Здесь могла жить только она и никто другой, судите сами: кровать с постельным бельем, не особенно свежим, конечно, и не белоснежным, но все-таки!!! Я был до глубины души поражен этим постельным бельем - в этих каменных стенах оно казалось какой-то несуразицей. И еще у кровати стояла тумбочка, ободранная, с почти облупившейся полировкой, но на ней стоял шампунь и лежали зубная паста и щетка...

Мое присутствие Рыбка игнорировала, она смотрела на Аластора выжидающе и напряженно.

- Нет, - сказал он ей, - Ты не пойдешь.

- Почему? - в голосе девчонки зазвучали стальные нотки, - Мне обещали!

- Ты не пойдешь, - повторил Аластор, - И была бы ты умной девочкой - сама бы поняла, почему тебе нельзя идти.

Тебя видели и тебя запомнили, слишком уж ты заметная, в милиции есть описание твоей внешности. Ты что, хочешь в колонию угодить для несовершеннолетних?

- Чушь! - воскликнула Рыбка с чувством, - Да они забыли меня давно! Все это было сто лет назад!

- Не спорь со мной! Будешь делать то, что я тебе скажу!.. Сейчас твоя обязанность ознакомить этого мальчишку с нашим образом жизни и с ее правилами... тебе самой не мешало бы вспомнить их.

Рыбка молчала. Она не сказала больше ни слова, только смотрела в спину уходящего Аластора полными ярости глазами.

Кривой опять ушел, и опять бросил меня без всяких объяснений! Я никогда не знаю, чего от него ждать!

- Черт! - выругалась Рыбка.

Вход в ее комнатку закрывался пологом, цветастой тканью, из которой цыганки обычно шьют себе юбки. Рыбка смотрела на этот слегка колышимый сквозняком полог полными слез глазами. В ее лице уже не было той жесткости, какая была, когда она говорила с Кривым - это было лицо обиженной девчонки. Мне так хотелось сделать что-нибудь, что хоть немного утешило бы ее!

- Сволочь! - зло сказала Рыбка, - Ненавижу его!

- Я тоже, - бездумно бросил я.

Она повернулась ко мне, смахнула ладошкой слезы.

- Это ты что ли Мелкий?

Я ответил утвердительно.

- Ты будешь жить рядом, за стенкой. Пойдем, притащим тебе что-нибудь, на чем спать будешь.

В этот день Рыбка была в очень мрачном настроении, она почти не разговаривала со мной, а если и говорила что-то, то исключительно по делу где мне спать, где мне есть, куда справлять нужду. И я к ней не приставал с расспросами, научен уже был горьким опытом, что не стоит лезть к тому, кто не расположен на них отвечать. Бесполезно. Я только удивился, что мне - ладно ей, но мне! - предоставили отдельное помещение. Я, как выяснилось, должен был проживать в пещерке рядом с ее, в гордом одиночестве.