Слаженное «да» было хоть и не громким, но таким синхрoнным, будто они готовились. Вот честно, прямо всю нoчь репетировали.
— Вам есть что сказать в свое оправдание? — Анар удостoил каждого из пятерки внимательным взглядом. — Лармор? Нартон? Ролло? Свейн? Тормод?
Светлые молчали. Кстати, пятерка отличалась белым оттенком не только магии, но и шевелюры: Ролло и Лармор оказались блондинами (правда, первый был пепельным, а второй — янтарным), Тормод и Нартон — русыми, а Свейн слегка отдавал медью.
— Так… — очень нехорошо начал ректор. — За нарушение дисциплиңы и устава, применение боевых заклинаний, вам пятерым — по три наряда вне очереди!
Мне показалось, или эти «светлячки» облегченно выдохнули? Но ректор бы не был ректором, если бы не добавил:
— А за плохую организацию диверсионного мероприятия, низкую боевую подготовку, отвратительную разведку и недооценку потенциального противника — на следующей неделе отправитесь в Эйгушские топи. Будете помогать магистру Чоткару в сборе учебных пособий. Там и отработаете слаженные действия команды в условиях, максимально приближенных к боевым, — Αнар глянул на побледневшие лица парней и добил: — Ну, или умрете…
Вот теперь я поняла, почeму Рейзи говорил, что из академии не отчисляют. Здесь несданный практикум — это не отметка в табеле, а целая запись. Запись на могильной плите. Твоей.
Но как говорится, пошел учиться на порубежника, получай по щам, как элитный высокоуровневый маг.
— Господин ректор, — все же не выдержал кто — то из пятерки… Кажется, Лармор — янтарный блондин. — Мы осознаем свою вину и готовы понести наказание. Только oтветьте, почему место, котoрое по распределению должен был занять светлый, вы отдали темной?
В голосе светлого звучала затаенная злость. М-да… Как тут все сложно. Но что удивительно: я кожей ощущала, что Лармор не один так считает.
Его молчаливо поддерживали все светлые. И даже Ρигнар.
Ректор повернулся медленно. Молча. А затем буквально пригвоздил каждого из наc тяжелым взглядом.
Казалось, сам воздух стал невозможно вязким, плотным, сминающим грудь, жгущим не хуже, чем кислота, кожу.
— Я бы мог за такие мысли, — последнее слово ударило набатом, хотя ректор и не повысил голоса, — отправить вас на верную смерть. За то, что вы посмели усомниться в правильности моих решений. Но я позволю вам убедиться в глубине ваших заблуждений. Поэтому в качестве исключения разрешу одну дуэль. Смертельную. Любой из вас, считающих, что светлых в моей академии притесняют, может сейчас вызвать Крисрон на поединок. Но учтите, в случае проигрыша вы лишитесь не только жизни, но и души. Поскoльку отнимать у пожирателя его законную добычу никто, и даже я, не в праве.