— Да какая разница?
— Большая разница. Ларионов был не один. Да он и сам по себе очень опасен.
— Да во мне злости на сто таких Ларионов хватило бы! Тогда со мной Женя была, а вчера я один поехал, за нее не боялся. Ларион это понял. Короче, он к нам больше на пушечный выстрел не подойдет.
— А деньги?
— Какие деньги? — не понял Хворост.
— Ты же говорил, что на счетчик Лариона поставил. — Яша усилил нажим, потому снова перешел на «ты».
Евгения смотрела на него с живым интересом. Ей казалось невероятным, что кто-то может разговаривать с ее супругом в таком тоне.
— Он сказал, что вернет деньги.
— Когда?
— Так в том-то и дело, что никогда. Будет бегать от меня как последняя сволочь. Туда ему и дорога. У тебя все, майор?
Яша понял, что Хворост его больше терпеть не станет. В рамках приличий он сделал все, что мог, а лимит на хамство у него неисчерпаем. Пора было уходить.
Он вышел за ворота, подошел к машине, возле которой стоял Щелкачев, остановился, закурил, повернулся лицом к дому и заметил, как дернулась занавеска на втором этаже. Кто-то наблюдал за ним из окна. Уж ни Евгения ли?
Яша повернулся к машине, сел за руль. Не о женщинах сейчас надо думать, а о деле. Зачем на самом деле Хворост встречался с Ларионом? Что они там задумали?
Может, надо ехать на базу и брать Лариона?… Но ему не хотелось заниматься им. Тем более что Хворостов действительно мог встретиться с Ларионом, чтобы отбить у него охоту к легкой наживе.
Действительно, почему Яша должен думать о Ларионе, когда его заинтересовала Евгения? Разломов отбил у него одну женщину, так кто ему мешает посмотреть на другую?
Олеся уезжала только для того, чтобы вернуться. Завтра утром Глеб встретит ее и разденет сразу за порогом. Он хотел эту женщину постоянно, в любое время дня и ночи. Чем больше получал, тем сильнее желал, хотя обычно бывало наоборот, во всяком случае, с ним.
— Может, я с тобой поеду? — спросил он.
Его жизнь превратилась в медовый месяц. Но у Олеси дочь, она вынуждена время от времени бывать в своем доме. Глеб понимал, что это не вариант. Если у них все серьезно, то они вообще не должны расставаться.
— Завтра утром я буду как штык, — заявила Олеся, открывая дверь своей машины.
Сейчас она сядет за руль, Глеб нажмет на кнопку, ворота отползут в сторону, и до новых встреч. А ему жутко не хотелось ее отпускать.
— Когда-нибудь я должен познакомиться с твоей дочерью.
— Я ей уже сказала про тебя. Она должна привыкнуть к тому, что ты есть.
— И долго она будет привыкать?
— Пока не привыкнет. Я скажу.
Олеся завела двигатель, закрыла дверь. Глеб нажал на кнопку пульта, ворота плавно открылись. Сейчас Олеся уедет, и что ему без нее делать?