Три повести (Гулиа) - страница 22

Сначала стало страшно, а потом грустно. Особенно грустно потому, что я не могла поднять телефонную трубку и позвонить кому-нибудь из друзей, как это бывало дома. Маленький аппарат немедленно рассеивал подавленное настроение.

Не выдержала и принялась сочинять письмо папе и маме.

2

Ожил каштановый дом, ожил он!

По двору сновали дети. На веранде прыгали дети. В классах галдели дети. Окна распахивались и с шумом закрывались. Кто смеялся, а кто хныкал, потирая ушибленное место, а кто орал благим матом. Новички жались к плетню. Дети постарше что-то оживленно обсуждали, сходясь небольшими группами. Девочки разгуливали, взявшись под руки, опасливо поглядывая на бешено мчащихся малышей.

Школьный колокол мигом внес успокоение. Ученики сломя голову бросились в классы.

Мой первый урок пришелся на седьмой класс. Я волновалась. Выждав несколько минут, пока угомонятся дети, мы, учителя, покинули свою комнату.

В руках я несла новенький классный журнал. Надо было выйти на веранду, пересечь ее и войти в дверь направо. Вошла не сразу. Дотронувшись до дверной ручки, постояла немного, прислушиваясь к тому, что делается в классе. Это продолжалось всего мгновение. Стоило мне перешагнуть порог, как воцарилась тишина и класс поднялся. Я видела много голов: темных, очень черных, светлых и даже русых. Девочки сидели на передних партах. Мальчики, видимо, не без удовольствия, заняли парты подальше от учителя.

— Здравствуйте, ребята! — громко проговорила я и направилась к столу.

Мне ответили очень нестройно, но довольно бойко. Усевшись, внимательно оглядела класс. Так вот он, класс! Мой первый класс! Которые же из них окажутся прилежными и добрыми учениками? Кто будет выматывать у меня душу своим бездельем, непослушанием, болтовней и иными проделками, на что горазды ученики всех времен и эпох?

На меня глядели тридцать пар любопытных глаз, глядели оценивающе, может быть сравнивая с прошлогодней учительницей и по-своему пытаясь угадать мои слабые стороны.

Кто-то из них станет человеком известным, кто-то прилежным крестьянином, кому-то, может быть, придется запускать в космос ракеты, а кому-то вот так же, как мне, учить детей. Но как бы ни сложились судьбы, мне предстоит сыграть в них определенную роль, пусть незначительную, но придется. Я понимала, что ответственность на мне и моих коллегах лежит большущая, но не страшилась ее. Мне даже становилось лучше от сознания этой ответственности.

Пока я записывала присутствующих (основную массу составляли фамилии Бутба, Базба и Смыр), в углу началась возня. Мальчики шушукались, заговорщически переглядывались и хихикали.