— Мешаете, — сказала я негромко, но внушительно.
И тут же взвилась рука. Она тянулась вверх, настойчиво требуя внимания.
— Пожалуйста, — сказала я.
Поднялся мальчик лет четырнадцати, с этаким непокорным вихром на лбу и живыми, как ртуть, глазами. Он казался слишком серьезным, что давало основание заподозрить какой-то подвох.
— Наталья Андреевна, — громко отчеканил он, — вы у нас вместо Гунды Александровны?
— Да, вместо нее.
— Она больше не приедет?
— Не могу сказать.
Ученики фыркнули.
— Что за смешки? — строго спросила я.
Мальчик ответил за всех:
— Нет, не приедет. Она и Кирилл Тамшугович…
Я оборвала его и заставила сесть на место. Мальчика звали Виктором Бутбой. Он продолжал о чем-то спорить со своими товарищами. Мне пришлось его одернуть.
Я рассказала классу о том, что мы будем делать в этом году, как мы должны относиться к занятиям. Кажется, мне удалось завладеть вниманием учеников. Я говорю «кажется» потому, что проклятый Виктор Бутба не давал мне сосредоточиться. Это был типичный классный шалун. Я приметила, как подобострастно смотрели на него и восхищались его проделками ученики. Припомнилось, что именно его имел в виду Кирилл Тамшугович, предупреждая о том, что «мальчик он способный, но шаловливый».
И тем не менее я чувствовала, что в этом классе будет у меня порядок, если только не подорвет его Бутба. Он продолжал болтать с соседями и шалить. Еще миг — и я взорвусь. Меня начинала бить противная мелкая дрожь.
К счастью, Бутба сам помог мне выйти из создавшегося положения. После того, как я его еще раз сурово предупредила, он встал и громко заявил, что завтра же скажет отцу, чтобы явился в школу.
— Я разве просила об этом? — сказала я, едва сдерживая гнев.
— Нет, — ответил Виктор. — Гунда Александровна всегда вызывала. Я подумал, что и вы хотите поговорить с ним.
— Нет, пока обойдемся…
— Так не надо? — удивленно спросил он.
— Не надо!
Класс напряженно следил за нами. Этот маленький, едва вылупившийся из яйца человечек был очень опасен, ему ничего не стоило извести меня.
Мальчик оказался озадаченным не на шутку.
— Может быть, мне выйти? — спросил он.
— Это еще зачем?
— Гунда Александровна…
— Я запрещаю говорить о ней!
Он недовольно уселся, опустил голову. Я воспользовалась его замешательством. Мальчика, как видно, слишком энергично унимали в прошлом. И это дало противоположные результаты. Дай-ка, думаю, попробую иначе…
— Ребята, — сказала я, — надо выбрать старосту. И у меня имеется предложение: давайте выберем Виктора Бутбу.
Класс замер. «Виктора?» — читала я на многих лицах. «Вот этого шалуна Виктора?» — казалось, спрашивали меня.