– И что теперь? – вслух задал сам себе вопрос Кинт и зашипел от боли – давала о себе знать разбитая губа, да и пара зубов ощутимо шатались.
Снаружи что-то лязгнуло, дверь скрипнула и открылась внутрь. Кинт увидел только ноги в парусиновых штанах, заправленные в кожаные сапоги. Появился стул за дверью, а владелец сапог уселся на него…
– Я не знаю, парень, что там с тобой и как, но меня убедили, что я должен тебя купить… теперь ты убеди меня, что я не выбросил на ветер три золотых кеста, так как вид у тебя как будто конный экипаж переехал, причем не один раз, – Кинт уловил какой-то странный акцент.
– Что-то дешево, всего три кеста…
– Да неужели! – хохотнул человек снаружи, прокашлялся и сказал, – значит, так! Сегодня я дам тебе выспаться, возможно, накормлю… а завтра тебе принесут одежду и отведут делать то, ради чего я потратился. Да, не вздумай чудить, мы в открытом море, если мне хоть на секунду покажется, что ты что-то удумал, то пойдешь на корм рыбам!
Человек встал и ушел, кто-то убрал стул, волосатая, мускулистая рука закрыла дверь.
Когда стало темнеть, гул усилился, но пропала вибрация, а под потолком тускло загорелся плафон газоразрядной лампы. Лязгнул засов, дверь открылась, все та же мускулистая и волосатая рука поставила на пол миску, небольшой кувшин, а потом в комнатку влетело жестяное ведро, едва не угодив Кинту в грудь…
– Не вздумай нагадить на палубу, вот ведро! – пробасили снаружи, затем дверь закрылась.
Похлебка оказалась густа, но постна, скорее, это была жидкая каша из злаков крупного помола на воде, но даже эта еда вызвала у Кинта чувство, что он наконец-то сыт, еще бы, сколько он пребывал в полусознательном состоянии, неизвестно, может пару дней, а может и больше. К прохладе он уже притерпелся, хотя это больше из-за влажности кажется, что холодно. Как бродячий пес, Кинт свернулся на грязном матрасе и закрыл глаза. Чувствовалась качка, было слышно, как работает паровик, как шлепает по воде гребное колесо в стороне кормы, даже слышны крики чаек, значит, берег близко. Мысли в голову пока не приходили никакие, да и толку-то? Нужно сначала оценить обстановку, выяснить, куда идет эта посудина, а потом принимать решение…
Наутро дверь, скрипнув, снова открылась, разбудив Кинта.
– Просыпайся, вылезай и ведро прихвати! – пробасил обладатель волосатой руки с ладонью как лопата.
В комнатушку влетело какое-то тряпье.
– Надевай! Поторопись!
Кинт развернул тряпье, это оказались старые парусиновые штаны, обрезанные по колено и некое подобие сандалий из высохшей до состояния деревяшки кожи. Прихватив ведро, Кинт выбрался наружу, громыхая цепью кандалов, где перед ним предстал невероятного размера человек – выше на голову, хотя Кинт сам обладатель достаточно высокого роста… льняная рубаха, облегающая могучий торс, казалось вот-вот лопнет по швам. Лысая голова на короткой шее, поломанные уши и перебитый нос…