«Надо перебираться на ферму, а ну как у инспектора хватит ума лечь на пол, то есть под стол и совместить дыру в столешнице, отверстие в витрине и окно в доме через площадь, хотя… нет, эти инспекторы на умников не похожи, но перебраться на ферму будет разумнее» – подумал Кинт и уселся поудобнее.
День обещал быть жарким, на небе ни облачка, и совсем нет ветра. Уже в который раз Кинт отметил, что степная провинция в целом и Латинг в частности, отличное место для проживания – чистый воздух, нет никакой угольной взвеси и сажи на стенах домов, как в Актуре и тем более в Майнге… Майнг, в такую погоду там просто нечем дышать, а солнце, в безветрие, висит бледным пятном над слоями того, что извергают из себя сотни труб города-завода, города-университета, города науки и прогресса.
Завтракал Кинт на ферме, в компании отставного гренадера и Оллэ, о чем последний сильно переживал, нет, его не претила компания, ему было невыносимо горько осознавать, что покой мадам Шагэ сегодня охраняет не он.
– Для тебя есть дело, – вывел Кинт Оллэ из тоскливых раздумий.
– А? Какое?
– Надо съездит в район депо, пообщаться с одной старушкой.
– Уж не с мадам ли Ригер?
– Ты с ней тоже знаком?
– А кто с ней не знаком, кто родом из Латинга? Нет, лично, конечно, не встречались, но многое слышал о ней.
– Ага, – улыбнулся Кинт и перечислил стандартный набор слухов: – ведьма, свела в могилу десятерых мужей, пьет кровь девственниц…
– Вы тоже про это слышали? – Оллэ перестал жевать, а Гиро прыснул в кулак.
Кстати о Гиро, он даже немного помолодел, что ли – гладко выбрит, не источает запаха пота, опрятно одет, убавилось морщин и появился ясный.
– Оллэ, ты бы себя сейчас со стороны видел… – Кинт тоже рассмеялся. – Эти слухи ходят с тех времен, когда ни тебя, ни меня еще на свете не было, а за свою жизнь она сделала гораздо больше, чем любой чиновник из ратуши. Тебе, мне, Гиро… нам приходилось лить кровь за терратос, но поверь, та согбенная старушка сделала для терратоса больше чем мы все.
И Кинт вкратце рассказал Оллэ историю старухи Ригер, точнее то, что знал сам лично, о десятках спасенных сирот, об удочеренных детях проституток, которых она вырастила, а потом оплатила какие-либо курсы или, подкупив чиновников, купила для них жетоны гражданина.
– Вот, значит, как… – Оллэ задумался, держа медную кружку, чай в которой уже остыл.
– Не все, мой наемный друг, делается за деньги и ради денег… слушай и запоминай…
Кинт проинструктировал молодого наемника насчет посещения района депо, и тот ускакал исполнять, прихватив самозарядный короткий карабин, затем Кинт переоделся для поездки на одноколейнике, завел его и, раскурив трубку, вышел из сенного сарая открывать ворота.