– Именно, – Морес поднялся из кресла, – что ж, мой отчаянный друг… мне надо ехать, предстоит еще передать дела в управлении.
Кинт тоже встал и выщелкнул в окно огарок сигары, а затем протянул руку Моресу и сказал:
– Ты тоже, береги себя, вдруг я опять влипну в какой-нибудь заговор.
– На наш век заговоров хватит, – Морес как-то многозначительно посмотрел на Кинта, а потом протянул ему руку, – ну, прощай.
– Прощай, полковник, – Кинт ответил на рукопожатие.
Кинт доел уже давно остывший завтрак, к слову, весьма вкусный, даром что холодный, затем выкурил еще одну сигару из оставленного Моресом портсигара, сидя в кресле в глубине комнаты и глядя через окно на небо над Актуром, и думал о том, как и главное, что он будет говорить старику Григо… а потом Кинт решительно встал, сходил в бывшую конюшню и, сняв с одноколейника багажные кофры, вернулся с ними в комнату.
Глава тринадцатая
Актур. Лазарет Святых предков
Доктор Горн был весьма удивлен, застав рано утром у своего кабинета доктора Мадата. Тот прохаживался у двери, заложив руки за спину, и имел задумчивый вид…
– Коллега! – обрадовался доктор Мадат, – доброе утро, нам нужно поговорить.
– Доброе утро, – кивнул Горн, отомкнул двери и пригласил Мадата входить: – прошу.
Бывший императорский мозгоправ вошел в кабинет, присел у окна и покосился на пруд, у которого прогуливались его подопечные и кормили птиц.
– Знаете, коллега, – начал он медленно говорить, подбирая слова, – ваша подопечная, мадам Далли действительно интересный пациент.
– Чем же? Только, доктор Мадат, давайте по существу, у меня сегодня важная операция, нужно готовиться.
– Я вас не задержу, просто, прежде чем отправлять телеграмму на юг, супругу мадам Далли, хорошо подумайте над тем, что вам сейчас скажу.
– Слушаю, – доктор Горн, повесил в шкаф пиджак и тоже подошел к окну.
– Фантазии мадам Далли по поводу ее ребенка вполне обоснованы, ребенок у нее действительно был, это подтверждено нашим полным обследованием, которое завершилось вчера.
– То есть, это не фантазии?
– Абсолютно, она рожала! Это я вам авторитетно заявляю! Добиться какой-либо информации по этому поводу от нее пока не представляется возможным, это её очень расстраивает и затормаживает, настолько, что она может остановиться и стоять неподвижно битый час. У нее нет понимания реальности, она видит сны и не понимает, что реальнее, ее сны или явь.
– Значит, ее супруг что-то скрывает? – задал риторический вопрос Горн, тоже глядя в окно.
– Если только вы не забыли мне что-то рассказать, когда привезли ее сюда.
– Нет, я рассказал все, что знаю сам, опять же, со слов ее супруга.