Новая волна оцепенения заставила его остановиться.
Зато вышел из-под контроля черных магов Дмитрий, прыгнул вперед, разряжая в них пистолет-пулемет, и тоже замер, получив парализующий импульс.
Но одновременно с ним преодолел шок Никифор, выстрелил из винтовки, попал в бритоголового Акселя, и тот с изумленным криком схватился за грудь, на доли секунды утрачивая контроль.
Этого оказалось достаточно, чтобы очнулся Тарасов, снова рванулся вверх по склону, разряжая в противника пси-генератор. Остановился, парализованный. Но бросился вперед Дмитрий, затем Никифор, и так они продвигались к озадаченным отпором черным магам до тех пор, пока в бой не вмешались другие лица.
Сначала помощь пришла к конунгам.
Чуть выше по склону горы на голом глинистом бугре появился еще один человек, худой, высокий, с невыразительным серым лицом, в шляпе с высокими загнутыми полями, превратившей его в ковбоя. На нем были рубашка с короткими рукавами и шорты, будто он только что прилетел с юга.
Его появление позволило слегка растерявшимся конунгам сосредоточить пси-атаки на каждом из защитников «серебряного мальчика», и ситуация резко изменилась не в их пользу.
Никифор получил гипноприказ открыть огонь по своим товарищам, попытался бороться с внушением, но добился лишь временного смещения внимания: руки его дрожали от усилий сдержать воздействие, глаза слезились, и несколько пуль из «винтореза» он выпустил мимо, с каждым разом стреляя все опаснее.
Воля Дмитрия сломалась не сразу, он успел-таки выпустить в конунгов весь запас парализующих игл из «ерша» и очередь из «гороха», попал в бритоголового мага, но больше ничего сделать не успел. Владеющие бесконтактным воздействием конунги нанесли очередной фрустирующий пси-удар, и у Булавина отнялись руки и ноги.
Дольше всех держался Тарасов, благодаря талисману и поддержке «серебряного мальчика», взявшего на себя часть излучения. Глеб добежал до конунга Харитона и в последний миг, перед тем как потерять сознание, – у него внезапно остановилось сердце, – сильнейшим ударом в лицо сломал магу нос.
На этом бой мог бы и закончиться, телохранители Сергия, по сути, выбыли из строя, становясь легкой добычей конунгов, но тут подоспела помощь триаде.
Лес вокруг горы, продолжавшей светиться изнутри, вдруг словно взорвался, и на конунгов выплеснулась волна зверей и птиц!
Здесь были волки, лисы, росомахи, рыси, олени, сохатый и даже семейство медведей, а птичье войско состояло из двух десятков видов от стрижей и соек до сов и ястребов.
Несколько секунд конунгам пришлось обороняться от клыков, когтей и клювов, пока наконец, разъяренные атакой, искусанные, исцарапанные, они не сотворили заклинание, повергшее звериные стаи в паническое бегство. Не убежали вместе со всеми только волки, вцепившиеся в чужаков мертвой хваткой. Их пришлось добивать заклятиями «черного покоя», на что тоже ушло какое-то время, и это позволило прийти в себя Никифору: он снова перенес огонь из винтовки на врагов и в третий раз попал в бритоголового Акселя, окончательно лишив его воли к сопротивлению.