Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зелёных глаза.
— А я знаю, какой сегодня день, — донёсся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку.
Огромные глаза мигнули и исчезли.
— Что, что? — Гарри не отрывал взора от живой изгороди.
— Да, что это было?
— Чьи это были глаза?
— А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе.
— Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.
— У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул Дадли. — Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.
— И это вместо того, чтобы просто сказать: С днём рождения, кузен?!
— Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, — сухо проговорил Гарри.
Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.
— А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он.
— Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.
С поросячьих щёк Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:
— Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдёшь? У тебя и друзей-то нет!
— Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри.
— Мама! — завопил Дадли и понёсся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь чем!
Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тётя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с её сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от неё увернулся, да ещё выше головы завалила работой.
— Пока всё не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим делам.
Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось ещё покрасить скамейку.
— Безобразие!
— Ты кто — племянник или домовой эльф?!
— Ну, мы уже выяснили, что родства между ними нет ни малейшего…
— Но использовать ребёнка как раба?!
— Чудовищно!
— Немыслимо!
— Неужели этого никто не замечал?!
— Ну, наверное, на дом были наложены чары…
— Чары, скрывающие жестокость? Альбус, неужели вы ни разу не проверили, как живёт ребёнок?
— Зачем вы спрашиваете? Ребёнку уже посылали письмо «в чулан под лестницей»! Вспомните, какого труда стоило вручить ему письмо из школы!
— Ещё в первой книге отношение Дурслей к Гарри было очень хорошо описано…