— Надеюсь, у маглов есть свой аналог поцелуя дементора? Ничего иного они не заслуживают!
— Безобразие!
— Это…
— Просто удивительно, что ребёнок жив…
— После Суда надо будет озаботиться…
— Да ещё до этого надо было озаботиться, до чего же мы все были слепы!
— Альбус, вы что, «ради всеобщего блага» наложили на всех чары Развеивания внимания?
— Почему иначе мы ничего не замечали?!
— Я сколько раз пыталась, но от меня всё время отмахивались, как от…
— И всё это — РАДИ БЛАГА?
— Какого ещё блага?
— Чьего блага?
— А что у вас считается не благом?!
Все так разошлись, что стёкла задребезжали в оконных рамах, а Дамблдор стал значительно ниже ростом, вжав голову в плечи и не поднимая глаз. Он и сам уже клял себя последними словами за свою слепоту… Но… Ведь Дурсли на тот момент считались ближайшими родственниками… Откуда он мог знать про удочерение Лили? И как теперь оправдываться? Может, он был не так-то и прав? Может, надо было решить эту проблему как-то иначе? Но — как?
— У маглов есть поговорка: благими намерениями выложен путь в ад, — обманчиво-спокойным тоном произнесла Лили. — И вот туда-то вы и отправили моего сына, Альбус!
* * *
Так прошло три дня. Дурсли и не думали сменить гнев на милость. Он лежал на кровати и глядел сквозь зарешечённое окно, как медленно садится солнце. Что-то с ним теперь будет? Сердце в отчаянии сжималось — он не видел никакого выхода.
Что толку вызволять себя из заточения с помощью магии, ведь тогда его исключат из Хогвартса. Но и жизнь на Тисовой улице не сулила ничего хорошего. Дурсли узнали, что могут спокойно спать, никто ночью не обратит их в летучих мышей, и теперь у него нет против них оружия. Добби, возможно, и спас его от какой-то страшной опасности, грозившей ему в Хогвартсе. Но ведь здесь его ждёт просто голодная смерть.
Скрипнула кошачья дверца, и рука тёти Петуньи втолкнула в комнату миску с супом. У Гарри от голода уже давно сосало под ложечкой, он вскочил с постели и ринулся к миске. Суп был холодный как лёд, но он в несколько секунд ополовинил её. Затем подошёл к клетке Букли и вывалил в её плошку оставшееся овощное месиво. Сова распушила перья и презрительно глянула на Гарри.
— Нечего воротить клюв, — уныло проговорил Гарри, — это всё, что у нас есть.
— Самих бы их на такой паёк…
— Да, на одну такую миску на троих!
— На целый день!
Поставив пустую миску на пол рядом с кошачьей дверцей, Гарри опять лёг на постель. Есть хотелось ещё сильнее.
Допустим, он не умрёт в оставшиеся четыре недели. Хватятся ли его в Хогвартсе, если он первого сентября туда не вернётся? Пошлют ли кого-нибудь узнать, что с ним?