Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снейпу, преподававшему волшебное зельеварение), по общим трапезам в Большом зале. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырёх столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живёт добрый лесничий Хагрид. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на мётлах.
— Ну конечно, станет мальчишка скучать по нудным урокам! — фыркнул Снейп, но фыркнул уже без своей привычной ненависти и презрения.
Привезя племянника домой, дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скарб — учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели «Нимбус-2000». Всё это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. Дурслям наплевать, что Гарри не выполнит летнего домашнего задания, а без тренировок его исключат из команды факультета. Обычных людей, в чьих жилах нет ни капли волшебной крови, маги называют «маглы», что на их языке значит «простаки». Для простаков — не для всех, конечно — волшебник в семье — позор. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок.
— Безобразие! — возмущалась вся школа.
— Лили, почему ты никому ничего не говорила?
— Если бы ты сказала, что вы с Петуньей не родные, Гарри не попал бы к этим монстрам!
— А я предупреждала! Альбус, я ведь вас предупреждала, нельзя доверять им ребёнка!
— Да им их собственного ребёнка нельзя доверять, не то что чужого!
Гарри в семье Дурслей был во всём белой вороной. Дядя Вернон — представительный мужчина с пышными, чёрными усами и без намёка на шею. Тётя Петунья — тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощёкий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросёнка.
— Точно! Морж, лошадь и свин!
Гарри же был маленький, худенький, сквозь круглые очки на мир взирали блестящие зелёные глаза. Чёрные как смоль волосы вечно взъерошены, на лбу тонкий шрам, похожий на разряд молнии, — единственное свидетельство трагических событий, в результате которых одиннадцать лет назад Гарри был найден Дурслями на пороге их дома.
— Бедный ребёнок! — плакала Молли.
Но сейчас лето, время каникул, и он опять дома, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи.
— Ну, положим, с некоторыми собаками обращались куда лучше, — пробурчал мальчик. Он говорил очень тихо, но Амелия и Августа бросили на Дамблдора весьма многозначительные взгляды и директор подумал, что очень скоро ему понадобится защита… Зачем Гарри всё это затеял?! И надо же было такому всплыть?! Лили… Что-то было в ней… Но он не хотел об этом даже думать.