Матвей не успел ответить, Бася Яновна позвала его:
– Матвей Фомич, тебя.
Звонил расстроенный Парамонов.
– Я слышал, кто-то провел эксперимент с вашей девушкой без меня. Хотелось бы услышать подробности.
– Не переживайте, Иван Терентьевич, – с облегчением проговорил Матвей. – Я ни при чем, произошла жуткая история с попыткой ограбления. Но вы были правы, Кристя уже ходит. Если хотите, заезжайте, она сама все расскажет.
– Спасибо, заеду. Но учтите, этот шоковый удар, поставивший ее на ноги, может послужить спусковым механизмом психосуггестивной программы, о которой я вас предупреждал. Она, конечно, далеко не «зомби», однако в подсознании хранит некий темный код, доминантный очаг возбуждения. Раздражитель, который этот код включит в нужный момент, мне неизвестен. Мне нужны контактные исследования…
– Нет, Иван Терентьевич, это исключено. Вряд ли она согласится. Да и мне не хотелось бы…
– Понимаю.
– Нет, я не о себе, мне не хотелось бы ее волновать.
– Но вам придется ей все рассказать.
– Я подумаю, стоит ли. До свидания, и спасибо вам за все.
Матвей повесил трубку, вернулся в гостиную.
– Кто звонил? Речь шла обо мне?
– Парамонов. Хочет выяснить подробности «операции», которая тебя вылечила. Это была его идея.
– Что?! Значит, бандиты… вовсе не бандиты?! Все было подстроено нарочно?
– Они не бандиты. – Матвей подумал и решил рассказать Кристине часть правды, чтобы умолчать о главном – о том, что она закодирована.
Через несколько минут Кристина знала историю придуманного Парамоновым шокового лечения, блестяще подтвердившегося на практике благодаря действиям ничего не подозревающих бойцов Кийка. Об остальном Соболев умолчал. Поцеловав растерянную Кристину, Матвей оставил ее размышлять над удивительным совпадением и поехал к Василию на работу.
Балуев занимался в зале сэйдай-до [30], методично избивая в стиле «унибос» [31] спорт-робота, включенного в самый динамичный режим. Увидев входящего Соболева, он прыгнул к нему, и Матвею пришлось отбиваться в полную силу, так как Василий был все-таки ганфайтером класса «абсолют» и обладал тем, для чего японцы придумали термин «сингигай» – триединство: гармоничное развитие духа, тела и техники защиты.
Потанцевав в суй-но ката [32] несколько минут, Василий поймал Матвея на смене иккадзё[33], продемонстрировал молниеносный уход с линии атаки за счет поворота тела и влепил ему по спине чувствительный кумадэ [34]. Помог подняться, протянув руку.
– Ты что не концентрируешься? Не уважаешь, начальник?
– На «темпе» я против своих не работаю.
– Ах, против своих, ах, не работаешь?.. А ну покажи, покажи, как это выглядит в натуре, глядишь, и я поднаберусь ума. – Василий сменил тон, видя, что другу не до шуток. – Что кислый? Вспомни сантоша