Очнулся Василий, чувствуя себя как сшитая из кусков боли тряпичная кукла. По сути, он стал сосудом, наполненным болью и мукой, от которых хотелось выть по-волчьи и ругаться по-человечески. Пересилив желание, он открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо Ульяны.
– Живой, Васенька? Очнулся? – Губы девушки приблизились, и Василий почувствовал поцелуй, от которого по нервам побежал электрический родник. И тотчас же в теле стала стихать боль… стихла, ушла, оставив приятную ломоту в костях и мышцах. Голова почти очистилась от шума лавин и взрывов, приятный свежий ветер подул под черепом, щекотные мурашки побежали по коже на затылке, спустились на шею, потекли вдоль позвоночника…
– Хватит, а то он уснет, – произнес мужской голос, и Василий узнал Ивана Терентьевича. Он, стоя у окна, пил минеральную воду.
Ульяна убрала со лба и с груди Котова руки. Боль тотчас же вернулась, но уже не столь суровая, ее можно было терпеть. К тому же организм начал бороться с ней сам и Васе ничего не стоило подключить к этой борьбе свои внутренние резервы. Через несколько минут он смог встать.
– Который час?
– Половина второго дня.
– День?
– Понедельник, семнадцатое июня.
– Год?
Ульяна оглянулась на Парамонова, с тревогой посмотрела на больного:
– Ты бы еще спросил: какой век и какое тысячелетие.
– А какое тысячелетие?
Иван Терентьевич рассмеялся:
– Согласно традиции идет шестое тысячелетие Калиюги, которое началось семнадцатого февраля три тысячи сто второго года до рождения Христова. Ну а Калиюга входит в двадцать восьмую Махаюгу седьмой Манвантары нынешней Кальпы, которая в свою очередь является первым днем пятьдесят первого года жизни Брамы.
– Спасибо. Теперь хоть буду знать, в каком времени застрял.
Вася внезапно почувствовал облегчение, будто сказанное Парамоновым послужило успокоительным средством.
– Где я?
– У моего дяди, Харлампия Игнатовича, мы здесь уже были.
– Это тот, с винным подвалом?
– Я же говорил, что он быстро оклемается, – снова засмеялся Парамонов. – Если уж юморить пытается… Как себя чувствуешь, герой?
– Как футбольное поле, – пробормотал Василий, – на котором в футбол играли слоны и носороги. Что со мной произошло?
– Ты попал под астральную атаку Носового. До сих пор удивляюсь, как тебе удалось ее выдержать.
Василий потрогал рукой голову, сеточки «тюбетейки» не нащупал и вопросительно посмотрел на Ульяну. Девушка кивнула:
– Может быть, твой генератор и помог отбить атаку, взял на себя часть излучения. Но в принципе ты защитился сам. Я же говорила: у тебя есть потенциал, задатки экстрасенса, надо их усиленно развивать. Пси-выпад Носового – раппорт пронзил твою эфирно-энергетическую оболочку, смял эмоциональную – витальную и сильно изменил интеллектуальную – ментальную, но разрушить весь энерго-информационный каркас не смог. Так что ты теперь битый, но живой.