– Я думаю, мы договоримся. Ахмад не смог тебя убедить, потому что не нашел подхода. Я найду. Или тебе нужен наглядный пример? Хочешь убедиться, что отсюда нет выхода?
– Не хочу.
– Ну и правильно, – с одобрением кивнул Герасимов. – Садись, побеседуем, пока появится мастер.
– Господин Крушельницкий?
Брови генерала изогнулись дугой.
– Ты знаешь больше, чем мы рассчитывали. Но все равно, садись, садись, Олег, интересно будет тебя послушать. Я не все знаю о твоих похождениях, а главное – не знаю цели. Зачем тебе понадобилось вмешиваться в эту историю с Сабировыми?
– Где Лада? – бросил Северцев, оставаясь на месте. Состояние «полета беркута» позволяло ему держать боевую форму и оценивать ситуацию адекватно. Он чувствовал, что за каждым его движением следит не одна пара глаз, каюта экзарха просматривалась охранниками, а в стены, очевидно, были вделаны скрытые телекамеры и оружие.
– Мне говорили, – кивнул экзарх с оттенком пренебрежения, – но я не поверил. Разве Лада твоя дочь?
– Нет, она мне дочь, – с вызовом ответил Северцев.
– Очаровательно, – вздохнул Герасимов. – Насколько я знаю, эта болезнь – любовь – не лечится. Хотя странно: влюбиться в женщину старше на много лет, да еще с ребенком… да еще бывшую тетрархом…
– Вам не понять.
– Увы, да. И тем не менее попробую тебя уговорить перейти на нашу сторону. Добровольно. Другие варианты не сулят для тебя ничего хорошего.
– Где Лада? Что с ней? Она жива?
Герасимов пожевал губами, разглядывая гостя с сомнением во взоре.
– Ты вообще способен говорить о деле, Олег Андреевич?
– Только после того, как вы покажете мне девочку.
– Ты разочаровываешь меня.
– Организация, ворующая детей у родителей ради каких-то своих целей, разочаровывает меня еще больше.
Экзарх поморщился.
– Мы можем ошибаться в деталях, но не ошибаемся в главном, в стратегии. Судьба девочки – сущая мелочь по сравнению с той целью, которую поставил перед собой велиарх.
– Скажите уж – господин Крушельницкий. Велиарх – коллективный организм, но Людвиг Остапович все же смог стать общим боссом, не так ли? Однако бог с ним, с велиархом, он – оператор планетарного уровня, маленький уродливый хозяйчик небольшой планеты под названием Земля. Есть и над ним начальники, я уверен, и я обещаю добраться до них, если вы сами не в состоянии навести порядок в собственных рядах. Потому что главными принципами жизни людей были и остаются этические ограничения типа «будь справедлив» и «не мешай жить другим».
Герасимов оглядел лицо говорившего прищуренными глазами, помолчал, переваривая услышанное.