Какое-то беспокойство затронуло часть сознания.
Он насторожился, подключая к сознанию сферу экстрасенсорики. Рядом кто-то был, тяжелый, больной, несчастный, и ждал его пробуждения. Олег открыл глаза и увидел Виктора, слегка повернувшего голову и глядевшего на него черными блестящими глазами.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, как бы заново узнавая.
Губы Виктора шевельнулись:
– Что со мной? – Голос актера был невыразителен и еле слышен.
– В тебя стреляли, – почти таким же голосом ответил Северцев.
– Я не чувствую боли…
– Стреляли из «просветлителя».
Виктор помолчал, медленно переваривая сказанное.
– Не помню… но если они стреляли… почему я в сознании?
– Зато я практически без сознания, – нашел в себе силы пошутить Северцев.
Глаза Виктора чуть оттаяли, потеплели.
– Ты меня… откачал?
– Теперь ты мой должник.
– Я уже трижды твой должник.
– Дважды.
– Извини, что-то с памятью… – Виктор попытался встать, но поморщился и снова улегся на койку. – Черт! Я пустой, как… воздушный шарик!
– Лежи, не шевелись, копи силы.
– Что будем делать дальше?
Ответить Северцев не успел.
Запищали кремальеры запоров, ручка двери опустилась.
– Сделай вид, что ты еще в шоке! – быстро шепнул Олег. – И жди момента…
В кубрик вошли двое черноформенных парней.
– Он заклеил камеру! – угрюмо буркнул один из них. – И выдернул микрофон! Вот сука! А мы голову ломаем…
Второй молча пнул Северцева носком ботинка в бок… и полетел на пол, врезался головой в стену кубрика, затих. Первый тюремщик выхватил пистолет, но был в мгновение ока обезоружен и оглушен.
Виктор привстал было, собираясь вмешаться, однако Северцев, чувствуя приближение волны угрозы, прижал палец к губам:
– Лежи! Ты все еще в бессозналке!
Виктор послушно лег, закрыл глаза.
В ту же секунду в кубрик ворвались еще двое вооруженных матросов в черных робах, направили стволы автоматов на Северцева, загородившегося телом охранника.
– Спокойно, мальчики, спокойно, – сказал он, переживая приступ слабости; организм полностью не восстановился, и новая энергопотеря грозила полной обессиленностью. – Я не привык к грубому обращению и просто защищался. Могу я поговорить с кем-нибудь из ваших начальников?
Из-за спин матросов вышел еще один в черном, с красным шевроном на рукаве. Лицо его было абсолютно равнодушным.
– Идемте, вас ждет хозяин.
– Вот и отлично. – Северцев отпустил охранника, вернул ему оружие. – Больше не сучи ножками, не бей лежачих, калекой можешь остаться.
Его пихнули в спину и повели по коридорам и лестницам в нос яхты, на вторую палубу, где располагалась каюта владельца судна. Дверь, толстая, тяжелая, прочная, открылась автоматически и бесшумно. Северцев переступил комингс и оказался в лесу – по первому впечатлению. Каюта велиарха представляла собой уголок «дикой» природы с пальмами, фикусами, рододендронами и ползучим кустарником, почти скрывшим неровные «каменные» стены. Несколько кресел и прозрачный стол с компьютером, а также плоская плита плазменного телевизора терялись в этой зелени, органично вписанные в пейзаж.