Потом он встал и пошел по каменному полу залы большими шагами. Он шел на северную стену так, как будто вместо нее было пустое пространство. Подойдя к ней, он задержался, пытливым взглядом осматривая камни. Шестой камень справа от угла был третьим снизу. Тогда, ухватившись за четырехугольник гранита, человек с яростью начал его тянуть к себе. Его движения были настолько порывисты, что он почти упал с вытянутым камнем. Жадными руками он залез в зияющую дыру. Первое мгновение ему казалось, что там ничего нет. Но тут же концы его пальцев ощутили мягкость бумаги. Вытянутый и сплющенный сверток исписанных листов предстал перед его глазами. Он понес их к огню, держа обеими руками, как путник в пустыне держит в горсти зачерпнутый из источника остаток воды.
И вот что он прочел, склонившись над листками, озаряемый неровным и слабым светом масляной плошки.
Тегеран, 10 января 20 г.
Я не видел отца 17 лет (8 — ушло на колледж, 5 — на Кембридж, 4 — на Персию и Индию)[5]. Сегодня я сидел и разбирал найденные вместе с Броуном новые рубаи Омер Хайямы[6], когда меня позвали в посольство. Я думал, что я нужен первому секретарю Стоку, но меня провели прямо к послу. Сэр Перси Лоренс сидел в своем кресле очень прямо, глядя на меня своими мутными глазами. Рассматривая его, я окончательно убедился, что у него баки крашеные. Правая была чуть светлее левой и в нижней своей части даже совсем седая.
— Сэр Артур, — сказал он, — я получил письмо от вашего батюшки лорда Пальмура. В нем… — и, вставив монокль, он начал рыться в своем столе, рылся очень долго и ничего не нашел. Потом стал обшаривать свои карманы и обнаружил письмо вместе с какой-то другой бумажкой:
— …он просит меня срочно откомандировать вас в Англию. Он чувствует себя плохо и, кроме этого, имеет вам что- то передать лично. Так как вы находитесь здесь в научной командировке и от меня не зависите, то все, что я могу сделать, — это оказать вам посильное содействие в отъезде.
После этого он спросил меня, был ли я с отцом в Египте и в России, когда тот был в этих странах послом. Я ему ответил, что в это время учился, а потом уехал сюда и очень давно не видел своего отца. Он погладил баки, посмотрел в окно, вздохнул — я понял, что ему скучно — встал и ушел.
12 января.
Сегодня я уезжаю через Багдад и Индию в Англию. Все рукописи, фотографии с надписей и даже подлинные плитки я оставляю здесь у Броуна, рассчитывая вернуться через несколько месяцев.
Нью-Кэстль, 5 февраля.
Когда я въезжал на машине в ворога нашего парка, мне казалось, что только вчера я здесь бегал, задрав штаны и охотясь за Джерри — сыном соседа-лорда Ридинга