Блэк повернулся. Он голой рукой стер солёную воду с лица и тряхнул волосами, покачиваясь на доске рядом со мной, одетый в чёрный гидрокостюм с небесно-голубыми полосками на руках и ногах.
Он на мгновение сжал доску, изменяя позу.
— Скажем, — ответил он. — Можем позвонить ей сегодня вечером, если хочешь.
Я нахмурилась.
Так мы не собирались отправляться домой.
Я догадывалась, но до сих пор он не говорил об этом.
— Я кое-что приготовил нам здесь, — объяснил он, может, почувствовав мои мысли. — Я подумал, что ночь вдалеке от всего этого пойдёт на пользу. Можем поехать обратно, если тебе так хочется, — добавил он.
Мои губы поджались.
Однако я не сказала ему, что хочу поехать домой.
Мысль о возвращении вызвала резкую, сдавившую горло волну тошноты, которая граничила с депрессией. Мысль о том, чтобы остаться здесь, тоже угнетала меня, но как будто меньше. Как и всегда в последнее время, Блэк, похоже, лучше представлял, что мне нужно, даже если я думала, что не хочу этого.
По правде говоря, не знаю, как он уговорил меня прийти сюда с ним.
Я не знаю, как он вытащил меня в воду.
Не знаю, как он уговорил меня надеть гидрокостюм после того, как он закинул в багажник МакЛарена маленькую сумку с одеждой для нас обоих и повёз по побережью к Санта-Круз, где Ник впервые пытался научить меня сёрфингу. Я не знала, откуда ему известно, в какую именно зону для сёрфинга нужно меня отвезти.
Я попыталась вспомнить, не всплывало ли это во время нашей связи в Таиланде…
Но это тоже вызвало у меня тошноту.
Не связь.
Скорее, воспоминание о том, что происходило с Ником, пока мы связывались.
Я не знала, какого хера я здесь делала.
Я не знала, какого хера я делала в этой воде, на одном из любимых мест Ника для сёрфинга.
— Ты чтишь память, — сказал Блэк. — Мы оба чтим его память.
Когда я не ответила, он поймал меня за руку, подтянул меня вместе с доской к себе. Как только я оказалась достаточно близко, он поцеловал меня в губы, обнял одной рукой и прижал к своей груди.
Его язык был горячим, солёным; он заполнял меня его светом.
Боль ударила меня в грудь.
Я хотела его, но в данный момент могла лишь чувствовать себя из-за этого последним куском дерьма.
— Я люблю тебя, — грубовато сказал он, поднимая голову. — Позволь мне помочь тебе, док. Просто позволь мне помочь тебе с этим. Даже если сейчас ты не видишь в этом смысла.
Я кивнула, борясь с комом в горле.
Чем дольше он держал меня, чем дольше окутывал этим жаром и густотой, тем сильнее та боль возвращалась в центр моей груди.
Я знала, что он прав. Находиться здесь лучше.