Я чувствовала, что он знает что-то, неизвестное мне. Знает, что на самом деле значат эти светящиеся радужки.
Боль рябью прокатилась по мне. Боль, которой я не понимала.
«Ilya… ты всё ещё там, ilya?»
Я видела Солоника и его фиалковые глаза надо мной.
Я ощущала его горячую кожу, пока он потел надо мной в том сыром подземном помещении в Бангкоке, в той комнате, которая пахла мной, им, пад таем и кислым пивом. Я помнила, как он говорил, что заберёт меня с собой в Россию, что я никогда больше не увижу Блэка…
«Ilya… — его голос смягчился, притягивая меня. — Ilya, пора вернуться домой. Твоя семья скучает по тебе, ilya. Не позволяй этому щенку диктовать тебе, кто ты есть. Не позволяй ему сбить тебя с толку…»
На мои глаза навернулись слёзы.
Нежданные, жестокие слёзы покатились по моим щекам, сопровождаемые ослепляющей болью в груди. Я чувствовала, как они притягивают меня — Чарльз, Солоник, лица видящих, которых я не знала и никогда не видела прежде.
Мой отец.
Та боль сделалась изнурительной.
Я чувствовала все те годы одиночества. Всё то время, что я провела одна, ожидая, когда же кто-нибудь вернётся ко мне, когда же кому-нибудь будет не всё равно. Все те годы после смерти Зои я терпеливо ждала, думая, что однажды моя семья вернётся, вернутся братья моего отца, сестры, братья и кузины моей матери.
Но они не вернулись.
Они оставили меня одну, и после войны я обзавелась новой семьёй.
Ник и Энджел стали той семьёй.
Затем пришёл Блэк, и он тоже стал семьёй.
Боль в груди стала такой сильной, что я не могла дышать.
Я помнила своего отца в той боли. Я ощущала там Блэка. Я ощущала Блэка, Энджел… Ника… мою маму… Зои. Я так сильно чувствовала свою сестру Зои, словно она стояла прямо передо мной. Я чувствовала своих бабушку и дедушку, кузин, дядю Чарльза, тётушек мамы. Я видела все эти лица вокруг меня и едва не теряла сознание от боли в груди. Такое чувство, будто человеческая часть меня боролась с частью видящей, отвоёвывая контроль.
Но я не была ни тем, ни другим. Я была ими обеими одновременно.
Я — нечто иное.
Я — косатка, выпрыгивающая из воды под тремя сияющими звёздами.
Последовала резкая вспышка света.
Затем, на протяжении долгого времени…
Не было вообще ничего.
* * *
Я открыла глаза.
Надо мной нависали лица.
Они находились так близко, что я вздрогнула и отпрянула, крепко ударившись обо что-то головой и вздрогнув от боли. Несколько долгих секунд я могла лишь щуриться на них, моргая от боли, пытаясь узнать черты, которые проступали в тени.
Я увидела, как они спорят, ещё до того как услышала их.
Я видела, как искажаются их лица, шевелятся губы, хмурятся лбы, пока они мрачно и сердито смотрят друг на друга. Их страх ударил по моему свету — страх, злость, тревога. Они спорили снова и снова, пытаясь справиться со своими эмоциями.