— Всем троим, что ли, по яблоку? — Дневница презрительно подняла брови… и прикусила язык. Грозного царя два раза не переспрашивают.
«…Ты быстро ушёл от меня, путник. Не страшно! Рассказывать я могу любому. Мне неважно, где он — на земле или в небе. Для меня почти нет высот и расстояний. Крестьянин, эй! Смотри, смотри скорее! Эх, проглядел. Ты не увидел, как Месяц падает с неба…»
Ясный Свет Месяц летел, кружась и кувыркаясь. Бескрайняя Синяя Вселенная вертелась и неслась навстречу. Синие небесные моря, в которые кто ни попади — песчинка, синие дремучие леса, в которых кто ни окажись — крошка. Всё летело, стремилось, неслось мимо, презирая его — карлика. Будто подгоняя его, били ему вслед громы и молнии.
— Довольно, хватит уже, — молил на лету Месяц. — Я и сам стал как кусочек молнии. Я — крошка, песчинка, карлик. Я — крошка-молния! — кричал он, взмахивая руками.
«…Ты ещё не забыл те времена, крестьянин, когда Месяц и Солнце гуляли по небосводу и светлым днём, и тёмной ночью рука об руку? Звёзды им верно служили, а облачные небесные стада мирно доились, питая благодатным дождём всё живое…»
Теперь Дива-Прея Красное Солнце глотала злые слёзы, проносясь через облака. Ой, как обидно, как сурово обошёлся с ней батюшка. А вот и не заплачет! От гордости, вот, не заплачет!
— Я — дочь Грозового царя, дочь Морского владыки, я — Дива Моревна. Старушка земля не посмеет меня больно ударить! Всякое море, река, пруд и болото — мне слуга и опора. Аааххх, — Дива Моревна перевернулась в воздухе и успела разглядеть свои ноги, оборотившиеся вдруг плоскими ластами. — Батюшка! — визгливо взмолилась. — Ну, вот так-то сурово зачем!? — уже и не слова, а отвратительный нечеловеческий крик вырвался из её горла.
«…В эту небывалую грозу вы, люди, попрятались по жилищам и испугано прижались друг к другу. Занятный вы народ — всё самое любопытное пропустили, хотя после горячо клялись, будто бы сами видали, как в бурю сорвались с неба месяц, солнце, а с ними одна звёздочка — вечерняя зорька, зверяница…»
Зорьке-Зверянице было страшно и холодно. Буря несла её не туда, куда упал Ясный Месяц. Ветры влекли её в страну, где стояла зима и где полуднице, облачной русалке, станет студёно и одиноко. Как же ей быть? Она-то, бедняжечка, мокрому дождичку и ручейку родная сестричка.
— Мне холодно… Я рассыпалась, я расточилась на самые мелкие капельки. Я — как дождик. Мёрзну, я очень мёрзну… и хочу спать. Нет, я не дождик, я — снежок. Снег мягкий и белый… как лебяжья перинка…