— Мне нужно в туалет.
Черт меня дернул пойти «облегчиться» на дорожку. Пройдя по слабо освещенному коридору, я был почти у намеченной цели. Шум зала остался за служебными дверями, и здесь в темноте я услышал нечленораздельные, до боли знакомые звуки. Рядом с туалетом находилось служебное помещение для хозяйственных нужд, звуки явно исходили оттуда.
— «Не ходи туда, не надо!» — кричал мне внутренний голос, но ноги уже несли меня помимо моей воли, и я с ужасом вдруг понял, что происходит в той маленькой темной комнатке. Они не закрыли за собой дверь, и, было видно, перешагнув порог, — торопливо оголились…
На стуле лежал сотовый телефон с включенным фонариком, освещая мертвенно-белым светом сцену соития. Марина уперлась руками в край старого дивана, низко наклонив голову, неестественно извиваясь, подставляла свой оголенный зад «однокашнику»…Голый «однокашник» судорожно дергался сзади, толкая свой организм в вожделенную пещеру страсти. Действо было в самом разгаре, у обоих пот струился со лба, подарок «дяди Вовы» валялся здесь же на полу.
Глаза у Марины закатились, она кусала губы и, изредка стонала, издавая звуки, похожие на голос сычи в ночном лесу.
Сколько прошло времени — я не помнил. Очнулся от кошмара, когда «однокашник» засопел, дернулся и затих, впиваясь пальцами в ягодицы Марины.
Мы приехали домой в третьем часу ночи. На лестничной площадке — тишина.
— Сегодня я хочу спать одна, в своей квартире — она не поднимала глаз.
— Он так тебя натрахал, что нужен отдых? — зло спросил я.
Марина дико уставилась на меня — Он позвал меня за муж Вов, дело не в трахе, ведь ты знаешь, что для меня ты самый лучший — она помедлила — пойми, мне надо строить свою жизнь, рожать детей. — Я к тебе буду приходить, когда захочешь — жалобно-просительно простонала она, чувствуя надвигающуюся грозу ревности и обиды.
— Ничего не получится — я крепко взял ее за руку — ты моя жена, ночуем у меня!
— Я хочу к себе — Марина попыталась вырваться, но я был настойчив, и затащил сопротивлявшуюся девушку к себе домой. Закрыл дверь и забрал ключи.
Мы легли спать и, впервые за всё наше недолгое, семейное житие, повернулись друг к другу спиной. Мы всегда спали голыми, но сегодня Марина легла в трико, и лифчике. Я «назло», не понятно кому, разделся до гола, и по-хулигански демонстрировал Марине свое возбуждение. Мы с трудом заснули посреди ночи.
Рано утром на моих плечах сомкнулись горячие руки. Не разборчивые слова и шепот проникали в глубину еще не проснувшегося сознания. Единственные слова, которые я разобрал: «Прости меня». Мы отдавались друг другу с неистовой силой и обжигающей страстью. Утро было необыкновенно ярким и солнечным, но мы не замечали ничего вокруг. Мы были внутри друг друга и полыхающая страсть на время заслонила все обиды…