— Ты не должен был этого говорить, — поддразнила я его, крася ресницы и надевая туфли.
— Проигнорируй это, пожалуйста! — Бен уже ждал меня у двери.
— Не думаю, что смогу это проигнорировать! — ответила я, когда мы выходили из квартиры.
Мы сели в машину, Бен завел мотор.
— Я действительно сожалею об этом. Это просто сорвалось с языка.
— Ты нарушил правила!
— Я знаю! Знаю. Мне уже неловко. Это… — Его голос прервался, когда мы поехали по улице. Он делал вид, что сосредоточен на вождении, но я могла сказать, что все его существо сосредоточилось на этой фразе.
— Это что?
Бен вздохнул, неожиданно серьезный.
— Я придумал всю эту пятинедельную историю, потому что боялся, что я скажу тебе о своей любви слишком рано, а ты не ответишь мне тем же, и мне будет неловко. И вот он я, прождавший все эти дни, чтобы сказать тебе… И я все равно сказал слишком рано, а ты мне не ответила тем же, и мне неловко. — Конец фразы он отыграл как шутку, но это не было шуткой.
— Эй! — Я схватила его за руку. Он остановился на красный сигнал светофора. Я повернула его голову к себе и заглянула в глаза. — Я тоже тебя люблю, — призналась я. — Вероятно, я полюбила тебя раньше, чем ты меня. Я ждала практически весь месяц, чтобы сказать тебе об этом.
Его глаза казались стеклянными, и я не смогла сказать, навернулись ли на них слезы или у него все было отлично. Как бы там ни было, он поцеловал меня и выдерживал мой взгляд до тех пор, пока другие водители не начали нам сигналить. Внимание Бена мгновенно переключилось на дорогу.
— У меня был целый план! — со смехом сказал он. — Я собирался завтра рано проснуться, пойти в ванную и написать «Я люблю тебя» мылом на зеркале.
Я тоже засмеялась.
— Что ж, ты все еще можешь сделать это завтра, — сказала я, гладя его руку. — Это все равно будет значить для меня очень многое.
Бен засмеялся.
— Тогда ладно, может быть, я напишу.
И он сделал это. И я долго не стирала надпись.
ИЮНЬ
Я не могла не сочувствовать Сьюзен после ее надгробной речи. Она заставила меня любить моего мужа еще сильнее, чем я любила его при жизни.
Сьюзен вернулась на свое место у могилы, и пастор пригласил меня выйти вперед. Я чувствовала, что нервничаю и от этого обливаюсь потом, хотя и без того было достаточно жарко.
Я вытащила каблуки из земли и встала в изголовье могилы Бена. С минуту я просто смотрела на ящик, понимая, что находится внутри, зная, что всего несколькими днями раньше это тело надело кольцо мне на палец. Зная, что совсем недавно это тело село на велосипед и поехало вверх по улице, чтобы купить мне хлопья для завтрака. Это тело любило меня. Говорят, что выступление перед аудиторией и смерть — это два самых стрессовых события в жизни человека. Поэтому я простила себя за то, что едва не потеряла сознание от страха.