* * *
С того дня я перестала допекать организаторов школы подготовки и озадачилась, куда поступать теперь. Но не иначе, как магия или черная сила, или джин из бутылки исполнил прошлое заветное желание. Организаторы сами нашли мои контактные данные и сообщили, что мне выбили дополнительное место и я могу попробовать поступить. Всё зависит в дальнейшем от стараний и заключительного тестирования через полгода.
Единственное, «но» — я могла поступить на специальность «языки», но только с группой бедняков, а там пройти еще тяжелее.
Это не сильно пугало, в конце концов, я изначально из бедной прослойки. Только оставалось решить для себя — поступать туда или нет без Саши. Но ведь я столько сил потратила для поступления и к тому же, диплом по окончании одинаков, как для бедных, так и для богатых студентов. И языки — это мое. Возможно повезет попасть на работу в посольство.
Поэтому согласилась.
Полгода до потери сознания сидела за рабочим столом, рядом с компьютером, обложившись тетрадями-записями, просматривая информацию на компьютере с кружкой неизменного кофе, чтобы не засыпать. Остервенело, прогоняя сон и моргая, изо дня в день, как ополоумевшая училась и училась.
Фотография с Александром кнопкой приколота к полкам с учебниками прямо напротив лица, чтобы, когда силы будут покидать — поднимать взгляд и продолжать бороться со сном и накопленной усталостью.
А веки вечно жгло кровавыми слезами от разбитых розовых очков, осколками впившихся в глаза.
Казалось, каждый день прожитой жизни становится чернее и чернее. Всё черное вокруг и меня затянуло в эту вязкую субстанцию. Задыхаюсь, пытаюсь выбраться, а она затягивает глубже.
* * *
За день до отправки в университет пришла домой ближе к полуночи, а на лестнице встретила…
Отец, вцепившись в колье матери, орал диким голосом:
— Шлюха!
Мать чуть пьяным голосом что-то невразумительное отвечала, а сестра стояла между ними, с трудом сохраняла равновесие между парой на ступеньках. Того и гляди покачнутся и упадут. Я наперерез, вклинилась между Мариной и отцом, схватила его за лацканы пиджака. Подставила свое лицо, чтобы видел дочь, а не мать, чтобы перестал тянуть колье и душить.
Марина оттягивала отца за руку, я — за одежду и пытались перекричать родителей. Достучаться сквозь алкогольное опьянение до отца и матери.
Колье треснуло, оцарапало кровавым стежком шею матери. Та смогла отойти, Марина бросилась ее утешать. А я держала отца за грудь и блокировала возможность пройти. Не тронет дочерей. Не тронет. Да и на мать никогда не поднимал руки. Покричать мог. Сегодня единственный раз вцепился в украшение.