Харлик отвечал:
— Я работаю на кириоса Александера уже не первый год. И, признаться, некоторые… «гостьи» хозяина иногда звонили, чтобы просить меня съездить в магазины.
Я слегка скривила губы.
— И, что они просили купить?
— Ну, иногда — вино, иногда — фрукты или ягоды.
— Понятно, — кивнула я.
Да, с этим придётся как-то смириться. Я и не рассчитывала, что буду у Лекса первой. Но все же напоминание о других его женщинах было… неприятным. Похоже, я ревновала.
— Харлик, — медленно проговорила я. — Пожалуйста, постарайся в будущем не упоминать при мне этих «гостий». Хорошо?
Мужчина сделал бровки испуганным домиком, осознав, что был немного не корректен.
— Конечно, кирия! Тем более что и гостьи-то они быть не очень хорошие. Одна вообще изменить хозяину с его лучший товарищ! Но я опять болтать! Прошу простить…
— Минутку, — остановила я его, — Лексу девушка изменила с другом? — Лицо шофёра на мгновение покраснело.
— Да, увы. Случиться такая неприятность!
— А давно это было? — я нахмурилась, чувствуя одновременно и гнев, и сочувствие. Странно.
— Может с полгода назад, — пожал плечами Харлик. — Плохая была женщина. Ей быть нужны только деньги…
Я задумалась. И почему Лекс не рассказывал мне об этом раньше? Хотя, мы сознательно не касались темы прошлых отношений.
С другой стороны, становились понятны все те вскользь брошенные им фразы о том, что женщины слишком часто обращают внимание лишь на внешнюю роскошь.
— А долго он встречался с этой… дамой, перед тем, как она ему изменила? — решила я все-таки узнать детали.
Может все не так плохо, и они были не очень близки.
— Год, — сказал, как отрезал Харлампий.
Тогда, вероятно, для Лекса это был не просто секс. И все же я никак не могла понять, как вообще такому мужчине, как Александр Алферов, можно изменить?
Я вспомнила его резкий, уверенный профиль, обжигающий топазовый взгляд, широкую грудную клетку, за которой спокойно могли спрятаться две меня. И не понимала. Зачем изменять такому мужчине? Загадка.
Весь сегодняшний день мы вычищали песок из второй залы усыпальницы. Две статуи Кариатид были полностью освобождены нами и установлены на свои места — перед входом в это самое помещение. К концу дня мы занимались остатками породы, освобождая дивную мозаику пола.
Здесь, в отличие от простой плитки первой залы, мельчайшими разноцветными квадратиками был выложен рисунок.
Несмотря на сотни лет, что утекли с тех пор, как руки мастеров творили это произведение искусства, краски все ещё сохранили свой цвет и глубину.
На широком участке пола примерно три на пять метров был изображён древний мифологический мотив — похищение Аидом, богом подземного царства, Персофоны, дочери богини плодородия. Довольно красивая, на мой скромный взгляд, история. Деметра тосковала по своей дочери, которую Зевс отдал в жены страшному повелителю мёртвых. Она бродила по миру в человеческом обличии и, не переставая, проливала слезы. А земля, в ответ на скорбь богини, превращалась в холодную бесплодную пустыню. Ровно до тех пор, пока Аид по настоянию все того же Зевса не вернул свою красавицу жену из царства тьмы. Деметра возрадовалась возвращению дочери, и на земле снова воцарилось лето.