Лекс резко прижал меня к себе, властно поднял мой подбородок пальцами, быстро коснулся губами и отстранился, словно дразнил жертву. Скользнул рукой по бедру, чуть приподнимая и так короткую юбку, голодным движением сдавил нежную кожу.
Я почувствовала чужие любопытные взгляды, направленные на нас. Мне стало неловко от того, что он так эротично касается меня у всех на виду, что моя юбка все сильнее задирается, а нижнего белья на мне нет…
— Я боюсь, что во мраке и тишине Комнаты страха мне будет не так просто себя сдержать, Мила, — сказал он низким требовательным голосом, обволакивающим своей странной вибрацией. — А жесткий секс среди отрубленных голов, пусть и бутафорских, — не самый лучший выбор, как считаешь?
— Нннаверно, — чуть дрожащим голосом ответила я. Его сила и желание были столь откровенными и яркими, что я мгновенно теряла самообладание.
Услышав мой ответ, Лекс спокойно выпустил меня из объятий и повёл к выходу. Словно ничего и не произошло. Передо мной снова был мой улыбчивый, мягкий тигр, перешедший от опасных игр к благодушному лежанию на траве.
— Я хочу отвезти тебя в одно интересное место, — сказал он, протягивая мне шлем. — Но сперва нам придётся заехать ко мне домой. Я должен переодеться.
— Что за место? И зачем переодеться?
— Потому что в мотоэкипировке в ресторан не пускают.
— Ресторан?
— Ну я же обещал принцессе ресторан и байк вместо бухла и дорогой тачки, — улыбнулся он.
Мы снова сели в его огромный мотоцикл и поехали распугивать автомобили на дороге. Музыка звучала громко, заглушая шум двигателя и биение наших сердец. Странное, неведомое прежде ощущение лёгкости и свободы накрыло меня с головой.
На этот раз нас сопровождал лирический тенор Валерия Кипелова. Ария с детства была моей любимой группой, и я в который раз поразилась, сколько общего с каждым днём обнаруживается между мной и Лексом. Это заставляло сердце биться быстрее, но я все ещё не могла поверить, что это может быть правдой.
«Открой глаза, коснись меня,
Ты пахнешь соблазном и медом,
Исчезнет грязь осколков дня,
Ударит в гонг природа,
Крадется ночь, как чёрный зверь,
Вибрирует в лунном свечении,
Скребется в дверь, стучит в окно,
Ей холодно одной. Холодно одной.
Лаская ночь, коснись меня, имя тебе — Искушение…»
[2]Я вздрогнула, проникнувшись моментом, и сильнее прижалась к широкой спине Лекса. Мужчина передо мной, словно почувствовал моё стремление оказаться ближе, и чуть замедлил движение байка, расправив плечи, еле-еле откинувшись назад.
Я просунула руки под его распахнутую куртку, нащупав ткань рубашки. Провела по гладкой материи, а потом осторожно вынула её полы из штанов, забравшись прямо к его телу.