Змея уже исчезла, а я сидела на полу и не замечала бегущих по щекам соленых дорожек. Она права. Боги правы. Во мне столько ненависти и злобы… Почему я так обижалась и злилась на Линдаэль? Она ведь просто глупая девчонка тогда была. А я помню всегда именно те стычки, а ведь если подумать, то уже давно она меня не задирает. И на праздники мне украшения дарит. И… боги, вот я дура! Она же подружиться хотела в последние годы! А я всегда вспоминала те детские сцены и закипала, молча отказываясь от ее предложений погулять и поболтать. А ведь ей тоже одиноко и страшно. Она и за Герда-то не хочет тоже выходить. Почему я только сейчас поняла? Ведь я видела, что она погрустнела едва один день с ним погуляла. Она ведь обычная девчонка и тоже хочет любви. А все прочее — маска, которой поверил даже отец. Ничуть Линдаэль не холодная. Она просто очень одинокая… Леди Листаэль хорошая мать, но она не подруга… А подруг не было никогда у сестры. Только завистливое окружение и восторженные поклонники. Дура, ну какая же я дура! Но я все исправлю! Обязательно!
Теперь леди Листаэль… Зачем мне показали ту сцену? Неужели она невиновна? Я все эти годы жила в твердой уверенности, что маму убила она, и… не могу поверить, что ошиблась. Ну кому еще выгодна ее смерть? Глухое привычное раздражение снова поднялось в душе. Нет — она убила маму, а подружиться предлагала из чувства вины! Не могу ее простить. Как и папу! Он что же не мог детальную проверку ей устроить? Есть же маги-менталисты! Они бы ее воспоминания считали и доказали невиновность тогда. Но отец упорно утверждал, что его супруга чиста, как невинная дева. Что ж… Змей сказал, что мне надо освободиться. Очистить сердце.
Зло стерла слезы с лица и осмотрелась. Та же пещера, но пустая. Ну что, мне пора? Что я не справилась с заданием — понятно без слов, но раз меня пока не выкинули из Лабиринта, буду искать выход из пещеры. Поднялась и принялась осматриваться. Ну и где же тот вход, в который я вошла? Стены каменные и ни намека на проем. Меня что же, здесь заперли? И как это понимать?
Принялась ходить кругами. Злости не было, лишь досада на себя. Мне показали картинки, дали подсказку, а я все равно, как упертый осел, продолжаю стоять на своем…
— Надо подумать, — вслух сказала я. Звук моего голоса успокаивал. Прежнего страха перед закрытыми помещениями уже не было, но чувствовала я себя тут как узник. И бабушка же там! Она волнуется. И Рон. При мысли о принце на сердце сразу же потеплело. Он же не убил брата, дал ей жить счастливой полной жизнью пусть и не с ним. Он благородный. Настоящий… А я? Бездоказательно обвиняю папу. Его супругу. Ведь сколько раз мне было сказано — нет доказательств! И я сама ни одного подтверждения не нашла. Так отчего веду себя как озлобленный разбойник на дороге, а не благородная леди?