«Мне нужно выбраться отсюда».
Встраиваемые лампы накаливания освещали комнату, состоящую сплошь из металла, — стены, потолок и даже ребристый пол — и в которой стояла клетка. Никаких иллюминаторов. Один выход, Пенелопа могла поставить все кредиты на своем счете на то, что сканирование ее ладони не откроет дверь. Рядом с экраном сканера замигала какая-то панель. Пиа не понимала, за что та отвечала.
Кто-то наблюдал за ней? Она заскользила взглядом по пустым стенам. Если Пенелопа не видела вид-камер, то это еще не означало, что их не существует. Микрокамеры было легко спрятать.
Брок с помощью своего кибернетически улучшенного зрения смог бы их заметить. Ее киборг… муж, которого Пиа могла больше никогда не увидеть. Ее сердце сжалось, но она проглотила слезы. Падение духом не поможет ей сбежать и спастись, если это вообще возможно. Пиа нужно было оставаться сильной. Когда она вернется домой, то вдоволь наплачется.
«Нужно с чего-то начать. Попробую дверь».
Правило номер один в любой операции: не предполагай. Скорее всего, панель не откроется, но было бы глупо просто сидеть и не пытаться что-то сделать?
Более решительно и менее апатично Пенелопа встала и ринулась к выходу.
Ее тело пронзило настоящим током, словно молнией, и девушку отбросило на другое электризованное поле. Нервные окончания Пенелопы будто опалило огнем, вынуждая мышцы судорожно сокращаться и парализуя голосовые связки. Она не могла кричать из-за охватившей ее агонии.
Все еще дрожа, Пенелопа рухнула на пол. Зрение затуманилось, и девушка потеряла сознание.
* * *
Грубые мужские голоса разбудили Пенелопу. Разговор звучал как ворчание, а когда переводчик девушки полностью загрузился, то она узнала язык обдибианов, родной диалект Ламис-Одж.
Ее похитили террористы.
«О, Галактика».
Это плохо. Пиа старалась лежать неподвижно.
«Может, если они подумают, что я без сознания, то оставят меня в покое».
Пол содрогнулся, когда один из мужчин шагнул к ней. Пенелопе казалось, будто ее сердце и легкие перестали функционировать. Раз он подошел, значит в инвизи-клетке отключили ток. Пенелопа предпочла бы иметь дело с силовым полем, нежели с настолько близко стоящим террористом.
— Ты уже не спишь, женщина. Вставай! — отдал приказ похититель. Через секунду ее ребра пронзила боль, так как он пнул ее, затем схватил за волосы и поднял на ноги. — Когда я говорю «вставай», то ты встаешь!
Пиа уставилась на покрасневшее лицо офицера низкого ранга Ламис-Одж. Позади него стоял еще один мужчина. Толстые наросты изгибались на их лбах до самых висков, превращая глаза офицеров в бусинки, в которых отражалась подлость. Нет, там пылала злость. Губы террориста кривились в угрожающем выражении. Сама эволюция отразила на лицах Ламис-Одж их деспотичность — это были злые люди, не имеющие уважения к жизни.